Товарищи пограничники! Слушай приказ об объявлении Приговора Военного Трибунала по делу красноармейцев 17-го Краснознамённого Пограничного Отряда Горбачевского Дмитрия Антоновича и Бойко Василия Макаровича. Бывшие военнослужащие Горбачевский и Бойко, будучи в пограничном наряде на охране Государственной границы, в ночь с 21 на 22 апреля 1941 года, вопреки поставленной перед ними задаче, зашли в населённый пункт Речица на свадьбу, где у хозяина дома выпросили водки и на охраняемом участке распили её. В состоянии сильного алкогольного опьянения были обнаружены проверкой и сняты с охраны Государственной Границы. Военный Трибунал ПВ НКВД Брестской области приговорил Горбачевского Дмитрия Антоновича лишению свободы с отбытием в дисциплинарном батальоне сроком на два года, без поражения в правах.
Бойко Василия Макаровича лишению свободы с отбытием в дисциплинарном батальоне сроком на один год и шесть месяцев, без поражения в правах. Приказ объявить личному составу войск. За подписью ВРИД начальника ПВ НКВД ПВ БССР комбрига Курлыгина.
Все стоящие в строю прослушали текст приказа, после того как Начальник заставы закончил и подал команду "Вольно!", слышу, как кто-то из стоящих рядом тихо произносит, что неделю назад зачитывали похожий приказ, только там водителю Никитину за пьянку, совершённую аварию и поломку командирской машины, влепили целых четыре года тюрьмы...
"Работая" в самом Бресте, из оперативных материалов и сводок, регулярно попадающих на стол, я обратил внимание, что дисциплина у военнослужащих округа сильно хромает. Боевая подготовка частей так же была не на должном уровне. Особенно сильно был удивлён, когда прочитал, что более половине пограничных отрядов Украинского и Белорусского Пограничных Округов на инспекторской проверке в начале 1940 года получили оценку "неудовлетворительно".
В первом квартале 1941 года в войсках дела обстояли не лучшим образом и в большинстве случаев нарушения относились именно к несению пограничной службы. Знаю, что караются такие нарушения, соответственно времени, очень строго!
После развода все разошлись. Мы тоже отправились по своим делам. Сегодня я при помощи оптики веду наблюдение с пограничной вышки за германским берегом. Мне в пользование досталась компактная немецкая стереотруба "Scherenfernrohr" салатного цвета, состоящая из двух перископов, вместе соединённых между собой и разведённых в стороны объективов. Цейсовские линзы диаметром 50мм спокойно обеспечивают десятикратное увеличение. За удалёнными предметами можно смотреть, как говорится, "сразу в оба глаза". Лучший эффект наблюдения достигается, когда перископические трубы развёрнуты под углом 90 градусов. Наши "союзники" такой дальномер называют "ушки кролика".
Цымбалюк и Петров с помощью артиллерийской буссоли, которая является отличным набором наблюдательного и измерительного приборов, плюс ещё компас, отправились определять на местности расстояния, углы и другие исходные данные, необходимые при ведении стрельбы из орудий. Все данные потом заносятся в специальную таблицу. Для точности измерений, как говорит Петров, они "таскают" с собой ещё и дальномер. Позиции для размещения и развёртывания своих гаубиц они уже выбрали на самых возвышенных точках местности. Со слов бойцов, я понял, что удобнее всего для развёртывания позиций, подойдут отметки на карте у шоссе в районе деревни Шилеево, у деревни Галычёво и у деревни Колодны. По крайней мере, к этим выбранным местам смогут пройти многосильные "Ворошиловцы" и не просто пройти, а ещё и доставить на место корпусные гаубицы, подвести к ним боеприпасы и замаскировать их в лесу. Сегодня они занимаются вычислением и расчётом пристрелочных расстояний на том берегу Западного Буга. Гаубицы - оружье мощное, позволяющее выстреливать многокилограммовые снаряды на большие расстояния - только отдай приказ, быстро перемешают с землёй всё живое. Так же парням приходится поднимать свои дальномер и буссоль на смотровую площадку наблюдательных вышек, которых на заставе две. Вечерами Цымбалюк и Петров вместе колдуют над картой. Это их дела, в которые я не влезаю.
После боевого развода я зашёл в канцелярию к начальнику заставы. Мы делимся друг с другом информацией и данными, полученными за прошедшие сутки. Ещё в первый вечер пребывания на заставе мне пришлось рассказать Боголику, кто я есть на самом деле, и в подтверждении своих слов, даже показать ему узкий отрез из шёлковой ткани с очень убеждающей надписью, прочитав которую младший лейтенант ничуть не удивился. Тут же составляю донесение для своего начальства, которое утром полуторкой, которую уже починили, с нарочным доставляют на комендатуру, затем в Отряд и далее по назначению...
В своих донесениях отражаю лично увиденное и ещё то, о чём узнаю от своих подчинённых, плюс информацию, полученную от Боголика. Вижу, что на границе не спокойно - на участке Отряда совершаются неоднократные попытки прорыва в наш тыл, не прекращающиеся ещё с середины весны. Немцы активно проверяют боеготовность наших пограничников, производят разведку наших приграничных территорий, причём, для своих целей задействуют даже аэростаты наблюдения.
...Два дня назад Цымбалюк и Петров увидели массовое купание пьяных немецких солдат, с их слов, числом не менее взвода. Можно допустить, что наши "союзнички" собрали вместе командиров разведывательных подразделений из разных частей, переодели их в униформу солдат пехоты и отправили их изучать берега реки на русской территории, а купание и пьяные вопли лишь только отличная ширма. Пусть те, кому положено, сами решают, интересна им такая информация или нет.
Сегодня ранним утром, ведя наблюдение с пограничной вышки, мне удалось разглядеть группу солдат, которая шла колонной по просёлочной дороге на том берегу, затем свернула и скрылась в лесном массиве. Чуть позднее, спустя примерно час, по тому же просёлку проследовали две фуражные повозки и одна полевая кухня, которые так же свернули в лесной массив.
В 10-00 утра заметил две автомашины с закрытыми брезентовыми тентами кузовами марки "Опель Блиц", на правом крыле одной из которых удалось рассмотреть тактический знак в виде буквы "G".
Боголик рассказал, что не так давно немецкий бронетранспортёр с ходу въехал в воду и максимально проехал по дну реки, пока не заглох мотор. Казалось бы, ну заехал и заехал, чёрт с ним! Но начальник заставы обратил моё внимание на то, что при поляках в том месте реки был брод, которым активно пользовались местные крестьяне. Вероятнее всего немцы проверяли, осталось ли таким же крепким дно реки в этом месте, каким было два года назад. Тем более что спустя пару минут водитель спокойно завёл мотор своей железной коробки, стал сдавать назад, выехал на берег и уехал.
С середины июня, вдоль берега реки, в основном в вечернее время суток, постоянно стали ездить немецкие мотоциклисты, сильно шумя работающими моторами. Громкий шум работы моторов мотоциклов заглушает уловимые шумы работы танковых двигателей, двигающихся где-нибудь в лесном массиве в нескольких километрах от нашей границы.
Со слов Боголика на соседней заставе вчера задержали поляков-контрабандистов, которые на первичном допросе сообщили, что немцы начали выселять местных жителей из приграничных сёл и деревень. В освобождённые дома селятся солдаты и офицеры Вермахта.
Днём на участке нашей заставы наблюдатели засекли, как немецкий легкий самолёт типа "Шторх" нарушил воздушную границу и на несколько километров залетел на нашу территорию, причём пилот вёл машину прямо над бывшей "варшавской" дорогой, потом развернул самолёт, пролетел совсем близко от нашей вышки и улетел на свою территорию. Нет сомнения в том, что пилот наснимал на встроенную в фюзеляж фотокамеру нашу территорию со всеми её изменениями, произошедшими за последнее время.
Вечером из укрытия мне "повезло" увидеть странную группу солдат, решивших на вечерней зорьке посидеть с удочками и половить рыбу в речной воде.
Казалось, что тут такого, если солдаты в своё увольнительное время собрались немного отдохнуть. Наши заставские любители рыбной ловли в свой выходной день так же ходят на промысел к реке со своими удочками и донками. Однако мой взгляд зацепился за такую деталь - кое-кто из "рыбачков", несмотря на поджарые тела, на вид были в довольно приличном возрасте и на солдат срочной службы Вермахта и даже сверхсрочной явно не тянули и были сильно староваты для ефрейторских и фельдфебельских званий. У двоих "старослужащих" смог разглядеть бинокли, которые они зачем то прихватили с собой на рыбалку. Раз в десять-пятнадцать минут эти "рыболовы" откладывали в сторону свои удилища, прикладывали к глазам бинокли и долго разглядывали в оптику наш берег, что-то передавая на словах своим друзьям, выглядевшим явно моложе. Более того, лицо одного из них, одетого в форму обер-ефрейтора мешковато сидевшую на теле, мне показалось смутно знакомым, я бы сказал, очень похожим на лицо одного известного из кадров кинохроники высокопоставленного генерала Вермахта, основоположника всей танковой доктрины III-го Рейха. Этот мужичок с улыбкой завзятого хитрована, на пальце руки которого несколько раз блеснул дорогой перстень, был явно староват для почётного солдатского звания "старшего шнапсера". В голове сразу же мелькнула мысль - что здесь может делать такой известный генерал, одетый в форму с чужого плеча?
Утром следующего дня моё донесение, передаваемое по цепочке, "уехало" в город Брест к моему непосредственному начальнику. Вечером того же дня я был сильно удивлён, когда на спортгородке меня нашёл посыльный от дежурного по заставе и пригласил меня срочно пройти в канцелярию. Боец громко на весь спортивный городок громко произнёс:
Кто тут будет сержант Горский из артполка?