Обер-лейтенант! Две раны. Выстрелил себе в висок! спрыгнув в окоп, Кугель склоняется над телом убитого. Всё разбито, пулемёт "максим", наш "МР", пустые ленты, много гильз и совсем нет патронов! Не понимаю!
Оберст-лейтенант поднимает голову, обводит взглядом стоящих рядом офицеров, затем отдаёт распоряжение своему адъютанту:
Вернер, этого офицера надо достойно похоронить! Проследите!
В это время в стороне от околицы деревни старший стрелок Манфред Пик вместе с двумя солдатами своего отделения закончил осматривать окопы в западной части русской обороны. Ничего особенного кроме нескольких убитых "иванов" они не нашли. В карманах мертвецов ничего стоящего не оказалось. У них во флягах не было даже простого шнапса, а только немного воды! удивился Манфред, отбрасывая в ещё остро пахнущую сгоревшей взрывчаткой снарядную воронку бесполезные солдатские фляжки. На глаза «обер-шутце» попалась фуражка, которую подцепив штыком своей винтовки и подбросив вверх, штурмовик ловко поймал на лету. Бегло осмотрев находку, он отодрал от фуражки с пробитым зелёным верхом и бурым пятном уже запёкшейся крови, рубиновую звёздочку, повертев в руках эту незамысловатую "русскую кокарду", решил оставить её себе в качестве сувенира и убрал в карман брюк. Солдат был смышлёный и когда увидел, что на горизонте опять замаячила фигура внезапно приехавшего в деревню командира полка вместе со своими штабными подлизами, то помня железную истину, что от начальства, а тем более полкового, надо держаться как можно дальше, решил уйти из поля зрения начальственных глаз. Манфред подумал, что будет лучше, если он немного полежит и подремлет на солнце в приглянувшемся ему небольшом овражке, который берёт своё начало от самих деревенских огородов и уходит далеко на север, упираясь в болото. Именно в сторону овражка солдат и направился. Ступая маршевыми сапогами по ещё не просохшей от росы траве среди нескольких воронок от снарядов, Манфред увидел слегка присыпанный землёй командирский планшет, лежащий среди примятых стеблей клевера.
Зачем он здесь? первая мысль, возникшая в голове солдата, остановила его и он, не веря своей удаче, стал разглядывать находку. Видимо русский офицер драпал по полю в сторону болота и в спешке потерял свою сумку. Перебитый осколком плечевой ремешок подтверждает мою догадку, раздумывает Манфред, стоя перед планшетом и почти касаясь его кончиком штыка винтовки. Если я заберу планшет, принесу и отдам господину лейтенанту, то благосклонность начальства мне не помешает. А там, глядишь, вместо суконного кружка со звёздочкой на рукав мундира прилетит ефрейторская птичка - в голову обершутце полезли приятные мысли...
Внезапно, со стороны юго-востока русской обороны, громко звучат слова, которые долетели до командира полка и которые не смог услышать Манфред Пик:
Господин лейтенант! Подойдите к нам, мы нашли... Живой русский "иван"! Мы наши русского! Он ранен!
Кугель и все присутствующие поворачивают головы на крик: Русский? Это интересно! оживает оберст-лейтенант. Его надо допросить, решает офицер и направляется к пленному. Обер-лейтенант Вернер, лейтенант Шельман, денщик Кугеля и солдаты стараются не отстать от своего командира и идут немного позади. Они подходят к трём солдатам с направленными вниз винтовками, стоящими поверх окопа, точнее большой бесформенной ямы с вывернутыми грубыми досками, ещё недавно бывшими стенками пулемётного гнезда. Видны несколько смятых жестяных коробок из-под патронов, пустые ленты, местами присыпанные землёй, беспорядочно валяются около бойницы. От нескольких тысяч гильз на траве образовалась гигантская блестящая латунью горка. Впрочем, глаз Кугеля замечает, что стреляными гильзами завалено и всё дно окопа. У разбитого станкового "максима" ствол неестественно задран вверх, в нескольких местах защитный кожух пробит, но отверстия забиты деревянными щепками. Рядом с пулемётом мёртво застыли два номера расчёта. У одного из убитых пулемётчиков можно разглядеть явно азиатские черты лица, широко раскрытые раскосые глаза немигающим взглядом смотрят на солнце. Третий русский солдат был жив. Он только что очнулся, пришёл в себя и теперь, опустив голову, сидит на дне окопа ничуть не страшась направленных на него винтовок. Кугель обводит взглядом окоп и прежде чем начать допрос в голову лезет мысль: Опять много гильз, пустые ленты и не вижу патронов.
Иван", поднимай свой голов и смотреть на менья! вспоминая русский язык и медленно подбирая слова, произносит оберст-лейтенант, затем отдаёт команду солдатам: Его надо поставить на ноги и обыскать... Только осторожно!
Два штурмовика быстро спрыгивают на дно окопа, ставят пленного на ноги и прислоняют к дощатой стенке окопа и тщательно обыскивают.
Герр оберст-лейтенант, мы его проверили. Оружия нет. Документов тоже нет, докладывает один из солдат.
Раненый русский, подпирая спиной стенку, нетвёрдо стоит на ногах, рассматривает стоящих рядом с ним врагов, потом криво улыбаясь, тихо произносит: Это вы хорошо придумали, с-суки... к стенке далеко ходить не надо...
Што ты говорить, "Иван"? звучит вопрос офицера.
Меня зовут... Василий Богд... Кха-кха-эха, из-за кашля, вырвавшегося из груди пленного, офицер не смог разобрать произнесённую русскую фамилию, повторять которую "иван" больше не счёл нужным, а произнёс на своём варварском языке нечто непонятное и трудно переводимое Клал я на вас всех, котов помойных... большую кучу с прибором!
- Мне не надо знать тфой тайн. Я хочу просто говорить, тщательно выговаривая чужие слова, спрашивает Кугель. Зольдат, ты дафно служить в армий?
Меньше года...
А, тфой комарад... тофарищи? Они тоже служить меньше код?
Треть - точно...
Сколько фас фсех здесь быль? Кде остальные? Отошли? Бросать фас?
Нет... не бросать! Мы сами остались... раненый пытается выпрямить ноги и встать повыше. Он медленно поднимает руку, пробует описать круг, показывая всю оборону, но рука валится в бессилии. Здесь... все... все тридцать человек!