Тем не менее, отец проигнорировал обращение к нему от своей невесты.

— Дочь, — родитель подошел ближе ко мне и попытался поймать мой взгляд, только я отвернулась. — Я понимаю, как это выглядит в твоих глазах. Но там люди, и…

Предательский ком подкатил к горлу. Ведь какая-то наивная и глупая малюсенькая частичка моего внутреннего “я” все же поверила этому человеку, там, в машине. И сейчас ей отчаянно захотелось плакать.

Собрав остатки воли в кулак, я резко обернулась к папеньке и громко бросила в лицо всего одно слово:

— Вперед!

На большее меня не хватило, поэтому я сбежала наверх, в ту комнату, которую мне выделили. Только слез уже не было. Я ведь не та маленькая девочка, которая когда-то рыдала, отчаянно цепляясь за одежду родителя.

Тем не менее, когда я услышала шорох возле моей двери, отвернулась к стенке. И правильно сделала, потому что, после чуть слышного щелчка замка, последовали тихие шаги. Затем на кровать кто-то присел. Моей головы коснулась большая рука.

— У нас еще будет время, — негромко пробормотал отец. — Господи, как же ты на нее похожа.

Пара сухих касаний, несколько глубоких, каких-то обреченных вздохов и папенька удалился, оставив после себя тяжелую неприятную ауру.

Нельзя, нельзя говорить ребенку о том, что он похож на того, кого никогда не сможет обнять. Это… нечестно! Особенно после того, как он со мной так поступил.

Но, по крайней мере, я знала, куда еще успею съездить сегодня. Можно сказать, домой. Ведь дом — это не место. Это любовь.

Дала себе буквально еще пару минут, чтобы предаться унынию, а потом спешно начала собираться. Время стремительно играло против меня. Во-первых, надо было разобраться, как далеко я находилась от мест своего детства. Во-вторых, следовало найти ближайшую остановку общественного транспорта и продумать маршрут. А еще мне бы разжиться наличностью. Даже мысль одна возникла: я могла бы продать сережки — отцовский подарок в далекой прошлой жизни. Маленькие золотые колечки, которые мне продели в проколотые уши в шесть лет, и я их не снимала по сей день. Пожалуй, пора с ними расстаться, как и со всеми своими глупыми детскими надеждами.

Уж на дорогу туда — обратно мне точно денег должно хватить, а потом я найду какую-нибудь работу.

Однако, полноценно продумать весь план времени мне не хватило — в комнату ввалилась София.

— Собирайся, — раздраженно заголосила будущая мачеха. — Нам нужно успеть в лицей, иначе ты пропустишь целый учебный год. Для тебя итак согласились сделать исключение, потому что вступительные экзамены закончились еще в июне.

— Можете вернуть меня обратно, или сдать в детдом, — буркнула в ответ. Уж чего мне точно не хотелось, — так это общества отцовской пассии.

Соня недовольно фыркнула.

— Детка, — прозвучало слишком ласково, чтобы быть правдой. — Для меня дочь — это тоже в новинку. Но мы должны научиться быть семьей. Знаешь, как Андрей страдал все эти годы?

Не сомневаюсь, что утешали его достойно, раз о дочери он вспомнил лишь сейчас.

— Я понимаю, ты бы предпочла поехать с отцом, пройтись по магазинам, но что поделать, если так сложились обстоятельства?