— Ниласэ!!!

Мы с Эзрой одновременно подняли голос, но мелькая лишь подняла возмущённо подбородок.

— А что, Ниласэ?! Им нашу жизнь можно портить, а нам ихнюю нет?

Как же быстро она растёт и всё понимает. Признаться честно, я скучаю по тем дням, когда несмышленая малышка ядва могла связать двух слов.

— Нила, принеси, пожалуйста, соли из погреба. Будем солить мясо.

Безцветно выдавила из себя Алисия, и на этом разговор был окончен. Весь день до глубокой ночи я помогала сестрам: сушить, коптить, солить мясо и сало. Жаль, что это были единственные припасы, что сейчас я могла им позволить оставить перед отъездом. Но с работы меня уволили, когда я заикнулась об отъезде. Мыть посуду в таверне теперь могли и другие. А монет в кармане осталось мало. Конечно, мяса им хватает на пару месяцев. Но они у меня все требуют нормального питания, особенно весной. Овощи, фрукты, зелень, каши всякие.

Уезжая на второй день рано утром, я оставляла в погребе пару бочонка ребрышек в солёном растворе, ещё два бочонка с мясом солёным. Два копчёных рулета и подвязоное на верёвках вяленое мясо. Каждый деревянный бочонок на один пуд. Один мешок кукурузной муки и ещё один мешок картошки. И пару плошек соли. Не густо. Но я надеялась разжиться работой на месте практики, не буду я три месяца сидеть только их поля исследовать?!

— Уже уходишь?

За спиной раздался голос Алисии. Утром было прохладно, и, несмотря на весеннюю росу, что покрыла зелёный ковёр травы под ногами, сестра, накинув на плечи потрёпаный плащ, вышла меня провожать.

— Да. Через час телега у ворот города отправляется в Дашлинг. — Кивнула я в ответ, неуверенно сжав лямки сумки.

— Удачи тебе, Давина. — Мягко, по-матерински улыбнулась она мне. — Ты береги себя, будь осторожна и не перетруждайся. И ещё… — На миг прикусила старшая губу и отвела взгляд. — Прости меня.

— Ну что ты, Лисси… — Я обняла её, когда в родных глазах, так похожих на мамины, зародились слёзы.

— Прости меня, младшая. Если бы не мой эгоистичный поступок, если бы не моя наивность, тебе не пришлось бы тащить всех нас на себе.

Всхлипнула старшая сестра, а я обняла её крепче.

— Ну что ты городишь, Лисси? Всё будет в порядке. Мы же семья. Вот родишь карапузов, и ещё веселее станет. Они же наши, Фиалковски. Как это может быть ошибкой или глупостью? Всё в порядке, милая. Твоей вины нет.

— Какая же ты у меня чудесная, Давина, вся в маму.

Сестра отошла назад и мягко накрыла руками живот, улыбаясь мне чуть грустно.

— Перестань, Лисси. Мы все чем-то похожи на маму. Жаль, она твоих крошек не увидела, из неё бы вышла прекрасная бабушка. Уверена, ты станешь прекрасной мамой, а мы с девочками — тетками.

— Ты права, Дави. Но она обрела свой покой, которого заслужила. Ты же знаешь, как сильно она любила отца Ниласэ.

— Да, — качнула я головой, соглашаясь. Истинная любовь, оказывается, всё-таки существует, пусть очень редко и с таким трагичным концом. Отгоняя от себя воспоминания прошлого, я опять заговорила с сестрой: — Мне тут однокурсник подарил пару камешков прострации, так что ждите в гости.