Глава 25

Следующий день начался с муштры и тренировок. И следующий за ним. И после него тоже. Поначалу Каменные Когти бухтели, но потом втянулись, особенно после того, как я ещё раз продемонстрировал им преимущество строевого боя, выпустив всю толпу новобранцев против всего пятерых орков. Самые строптивые получили по зубам и заодно усвоили важный урок, так что дальнейшее обучение пошло гораздо лучше.

Ну а в свободное время я начал потихоньку заниматься воспитанием орчат, отвлекая их от поедания грязи и драк. Конечно, давать им программу начальной школы не представлялось возможным, но хотя бы чему-то я мог их научить и я пытался. Более того, мне удалось уболтать шамана на то, чтобы он один час тоже уделял преподаванию, рассказывая орчатам истории о прежних славных победах орочьего народа и эльфийских военных преступлениях, не забывая упоминать про то, как хорошо теперь живётся под мудрым руководством вождя Ундзога. Патриотическое, так сказать, воспитание.

А жить племя и в самом деле стало лучше. И не только потому, что охотники теперь приносили больше добычи, мастерски орудуя пращой, но и потому что мы начали охотиться ещё и на чужих, более плодородных, землях. Ну а что? Можем себе позволить. Теперь в этой песочнице мы — самые сильные и смелые.

Я только запретил соваться на земли гномов, чтобы лишний раз не встревать в стычки с ними и не привлекать внимание светлых рас, но и то это был не прямой запрет, а скорее рекомендация. Развязывать полноценную войнушку с этими карликами было пока рановато, нам не хватает выучки и дисциплины, зато у них этой самой выучки вдосталь. В прошлый раз мы ушли от карательного отряда исключительно с помощью хитрости и везения, а вот прямое столкновение даже не факт, что пройдёт в нашу пользу.

Поэтому муштра и тренировки. Орки и сами начинали видеть прогресс, понемногу, но замечали, да и смешанная армия начинала формироваться, разделённая не на племена Кривых Копий и Каменных Когтей, а на отряд копейщиков, отряд пращников и отряд лёгкой пехоты. Хотя я старался, чтобы каждый орк в моём войске умел обращаться с любым оружием, предрасположенности всё же влияют, и войско само собой разделилось на три подразделения. Оно и к лучшему.

Командиром копейщиков стал Зугмор, который легко воспринял идею строевой муштры, и её удалось в итоге полностью скинуть на его широкие плечи, так что Зугмор гонял новобранцев и старичков, заставляя учить команды и драться так, чтобы плечо соратника всегда находилось рядом.

Лёгкой пехотой, то есть, орками, которые никак не могли воспринять новый порядок и продолжали драться по-старому, теперь командовал Бурздуб, как самый сильный из самых тупых. Тактика и задачи у них были простейшие, сначала забросать врага метательными копьями, а потом ударить врукопашную, каменными топорами забивая врага. Самым сложным в их обучении было заставить их ждать команды и бежать в атаку всем вместе, а не кидаться сразу на врага поодиночке.

Ну а пращниками, в которые попали самые хилые и хитрые, я назначил командовать Нурзбука, орка из Каменных Когтей, потому что он был достаточно для этого умён, довольно храбр и быстро научился обращаться с пращой лучше остальных.

Само собой, почти сразу в армии начались конфликты, разруливать которые пришлось мне. Внутри подразделений, между подразделениями. Некоторые орки не понимали концепцию командиров, ведь, по их мнению, есть вождь и есть остальные, и негоже какому-то сопляку Нурзбуку, например, приказывать им, что делать. Пришлось доходчиво объяснить иерархию, командирам выдать отличительные нарукавные повязки и во всеуслышание объявить их проводниками воли вождя. Хорошо, что здесь можно было вколачивать дисциплину кулаками, не опасаясь, что орк напишет в какой-нибудь комитет или военную прокуратуру.

Ну а конфликты между подразделениями пришлось перевести в соревновательное русло, изобретая спорт. Метание камней, бег наперегонки, ну и, конечно, некое подобие регби, которое понравилось оркам больше всего. В качестве награды я изготовил из старого копья и волчьего хвоста переходящий вымпел чемпиона, но орки бились за него так, будто это был кубок Стэнли и кубок УЕФА вместе взятые.

Каменных Когтей я иногда дополнительно поощрял своего рода увольнением, особо отличившиеся орки могли сходить в родную деревню. Но только в моём сопровождении. Я таким способом убивал сразу двух зайцев, не только поощряя воина, но и накачивая соседнее племя пропагандой, потому что знал наверняка, что орк будет рассказывать родным и близким про то, как хорошо живётся в казарме у Кривых Копий. А в моём сопровождении, потому что я мог там на халяву пожрать мяса и пообщаться с шаманом Зутбогом. Ну и, как вождь племени Каменных Когтей, я должен был хоть изредка появляться на публике.

Беседы с Зутбогом, пожалуй, были самой интересной частью таких путешествий. Шаман был нереально стар, гораздо старше даже слепого Гарула, и помнил удивительно много для орка. Настоящая орочья интеллигенция. Так что я с радостью приходил к нему, чтобы пообщаться хоть с кем-то образованным, и эти беседы становились для меня настоящей отдушиной.

Зутбог рассказывал мне об истории народа орков, о происхождении племён, о древних войнах и старой вражде, о духах предков, которые наблюдают за всеми нами. Он, кстати, неиронично считал, что в меня вселился дух того самого легендарного хана Бадгаза, и, кажется, только поэтому я сумел заполучить его поддержку. Разуверять шамана я, конечно, не стал.

С Гарулом я тоже порой подолгу беседовал, но Зутбог знал и помнил в разы больше, так что учиться я предпочитал у него, а слепого Гарула я скорее использовал для пропаганды. Хотя и он рассказал мне массу интересного. Например, про гоблинов, которые жили здесь неподалёку, в старых гномьих шахтах. Я не стал уточнять, откуда слепой Гарул знает такие подробности, но мысленно поставил себе заметку непременно сходить и разведать, а может быть, даже пообщаться с этими гоблинами.

В здешних горах, на самом деле, было запрятано довольно много интересного. Некогда это была северо-восточная граница империи Священного Союза эльфов, людей и гномов, но потом сюда перебрались мы, орки, и эти бесплодные земли наверху нам уступили, потому что выбить нас отсюда было уже нереально. Зато под горами раскинулось царство гномов, которые не слишком охотно выбирались на поверхность. Они больше были заняты тем, что сдерживали какую-то угрозу, рвущуюся из недр, не то демонов, не то порождений тьмы, что-то в этом духе. Подробностей шаманы мне рассказать не могли, но даже так это объясняло, что гномов не особо заботило наше присутствие на поверхности.

Южнее, там, где горы мельчали и превращались в низкие сопки, начиналась степь, бескрайняя и просторная, и, как сказал Зутбог, оттуда мы когда-то и пришли. На мой вопрос о том, почему бы нам не вернуться туда, он рассмеялся и ответил, что степь теперь принадлежит ограм, и проще договориться с эльфийскими магами, чем с этими тварями. А это значило, что договориться невозможно.

На севере и востоке горы превращались в неприступные пики, покрытые снежными шапками, и что находится за ними, никто не знал.

Ну а на западе находились вожделенные плодородные земли Священного Союза, покрытые девственными эльфийскими лесами и застроенные городами людей. Те самые плодородные земли, в которые воткни палку — и она прорастёт безо всякой эльфийской магии, те земли, в которых можно снимать по несколько урожаев в год. Земли, в которых нам не рады.

Что лежало за ними, шаман не знал, но я примерно мог догадаться. Моря, джунгли, пустыни, и прочее, и прочее. Нас, орков, это не слишком-то интересовало, это всё было чересчур далеко, а у нас под носом целая куча более насущных проблем. Которыми, пожалуй, надо заняться.