Рипли не могла отвести взгляд.

«У Эми тоже были мои глаза».

В груди рос, надувался пузырь истерического смеха.

Гэдиман тоже увидел эти глаза на жутком лице и закричал громче, отчаяннее. Новорожденный неловко поднялся. Длинные и тонкие ноги его дрожали.

«Он уже вырос!»

Двухметровый младенец сделал первый шаг – к ученому. Когда он подошел ближе, его жуткий облик заставил Гэдимана замереть. Он захлопнул рот и замер, выпучив глаза. От осознания опасности его охватил смертельный ужас. Новорожденный обнюхал мужчину, и Рипли заметила, что чужой дрожит всем телом, словно в припадке.

А затем огромные челюсти Новорожденного открылись… и продолжили открываться шире и шире. Казалось, они разъединились, как у змеи, которая готовится проглотить добычу. Пасть нависла над пойманным человеком. Рипли не заметила в ней клыкастого языка, только сами челюсти и ужасающе длинные сияющие белизной зубы.

А потом, совершенно внезапно, Новорожденный ударил, запустив клыки в верхнюю часть черепа Гэдимана. Мужчина снова обрел голос и завизжал еще более жутко, чем прежде. По его лбу, глазам, ушам, рту потекла кровь.

«О, Господи! Нет. Нет!»

Рипли пыталась создать связь с Новорожденным и каким-то образом его остановить, но создание не обращало на нее внимания. Раздался кошмарный хруст ломающихся костей, и Новорожденный, крутнув головой, сорвал верхнюю часть черепа Гэдимана так легко, как человек откусил бы верхушку сваренного вкрутую яйца. Открылся мозг ученого – пульсирующий, отливающий розовым.

Рипли в ужасе застонала и отвернулась. Она слышала, как рвется плоть, слышала мокрое чавканье, звуки глотания, стоны и бульканье умирающего исследователя. Она чувствовала металлический запах свежей крови. Наконец, Гэдиман обмяк, повис в путах из смолистых жгутов. Последние капли крови упали в болото под его ногами.

Все, что могла сделать Рипли – это закрыть глаза. Она не видела, как Новорожденный развернулся, бросил на нее выразительный взгляд, а затем жадно облизал окровавленные зубы длинным, словно змеиным языком…