Объятия Клэя стали крепче, даже жестче.

— Никаких записей не сохранилось: Бернардин. Но мне они и не нужны. Он работал.

— Откуда ты знаешь?

— Даррил в ту ночь дежурил, — сказал Клэй. — Это он принял твой вызов. Легко было запомнить.

Это должно было рассеять подозрения в адрес Даррила. Но почему же этого не случилось? Нелл пришла в голову еще одна мысль.

— А опознавательные записи тоже пропали?

— Какие еще «опознавательные записи»?

— Имена тех мужчин, которых мне показывали, — объяснила Нелл. — Фотографии их лиц. — Клэй замолчал, обмер — и она почувствовала это. — Их тоже унесло Бернардином?

— Нечего было уносить, — сказал он. — Мы не ведем учет этих людей. В опознании участвует только один настоящий подозреваемый. Я думал, тебе это известно.

Ей это стало известно после беседы с профессором Урбана. Нелл могла бы прямо сейчас рассказать мужу об этой встрече, но напряженность его тела не позволила ей сознаться.

— Я просто волнуюсь…

— О чем?

— Что, возможно, каким-то образом…

— Продолжай.

— Волнуюсь, что Дюпри мог оказаться единственным голубоглазым мужчиной в шеренге.

Клэй отпустил ее — быстро, рефлекторно, как будто его ударило электричеством. Он не отрываясь смотрел на нее.

— Продолжай.

— Продолжать?

— К чему ты это все рассказываешь?

— Ни к чему.