Дайна Феррис повернулась к нему. У нее были маленькие черные глаза, вроде бы суровые, но в то же время грустные.

Пират задумался, нужно ли протягивать руку. Решил, что не стоит.

— В неоплатном долгу, — сказал он. — Я в неоплатном долгу перед ним.

Дайна Феррис согласно кивнула.

— У нас тут есть кое-какое угощение.

— Очень любезно с вашей стороны, — сказала Ли Энн. — Я бы хотела задать вам один вопрос.

Дайна продолжала смотреть на нее, не проявляя никаких эмоций.

— Ваш сын обсуждал с вами эту пленку?

— Нет.

— А вам не известно, предпринимал ли он какие-либо шаги после того, как отослал пленку в полицию?

Дайна покачала головой.

— Вы не знаете или он не предпринимал никаких шагов?

— Мы об этой пленке с ним не говорили. И сейчас об этом говорить незачем. Наполеон просто оказался в неправильном месте в неправильное время. Вот и все.

— В смысле? Тогда, двадцать лет назад, или…

Дайна нахмурилась, и все ее гладкое лицо сразу же покрылось сетью морщинок.

— Неправильное место, неправильное время. Мне сам шериф так сказал.

— Соломон Ланье?

— Ага. Шериф.

Пират уловил в ее голосе неподдельную гордость. Ему хотелось поскорее перекусить чем-нибудь и смотать отсюда удочки. Но не тут-то было.

— У шерифа прекрасная репутация, — сказала Ли Энн.