Знаменский хотел протереть глаза, но вовремя сообразил, что на нем гермошлем.

– Вот она, моя ненаглядная! – вскричал Проникаев, делая пальцами «V». – Наддай, Знаменский!

– Не могу, Климыч, – прохрипел Сеня, – реактор на краю!

И тогда Проникаев сделал единственно возможное в данной ситуации.

Он что есть мочи оттолкнулся кирзовым сапогом от покрытия шоссе и придал космоциклу так необходимое ему сейчас ускорение.

Космоцикл рванулся вперед, как амнистированный узник из Галактического Централа.

То есть очень быстро.

Корма лимузина стала приближаться.

– Сеня, у тебя есть полицейская светошумомигалка? – проорал Проникаев. Слова были плохо слышны сейчас – из-за рева реактора, работающего на пределе, и веселого ветра, с разбойничьим свистом обтекающего мчащийся на субсветовой скорости космоцикл.

Сеня пожал плечами.

– Не зна!.. – ветер унес конец фразы.

– Ты в бардачке посмо!.. – крикнул Проникаев. – У Вана должна быть!.. у него папа – генерал-ефр!..

Сеня сунул перчатку в бардачок космоцикла, рядом с глюонобаком.

И точно.

– Еее!… – ветер унес остаток фразы, но Проникаев уже и так понял, что Знаменский нашел.

Знаменский извлек из бардачка светошумомигалку на магнитной присоске и присосал ее на руль космоцикла.

Потом включил.

Полицейская светошумомигалка обладала большой мощностью. При необходимости она могла имитировать аварийную посадку трансгалактического лайнера.

Поэтому, когда Сеня ее включил, неудивительно, что преследуемый лимузин с гадистром резко вильнул из стороны в сторону. При этом чуть не врезавшись в могучий псевдодуб на обочине. Но как-то оправился от потрясения и сумел выровнять управление.

– Нет, погибший в катастрофе гадистр нам не нужен, – пробормотал Проникаев. – Тормозим их!