— Нормально. Все силы восстановились, и боюсь, увеличились. Немного, но…

— Ясно, только смотри, не сожги мозги пленникам. Судить их, потом не имеет смысла. А общаться ментально, без последствий ты сможешь?

— Да, все нормально, но такой контроль у меня только в ментальной магии. Так как опыта в нем, у меня гораздо больше. Использовать другую магию я пока боюсь. Надеюсь, мне делать этого не придется. Да и до суда, я думаю, с проблемой разберусь.

— Хорошо. Да, князь в старой части дворца, во избежание неприятности.

— Очень хорошо, они с отцом слышат друг друга?

— Нет.

— Мне нужно, чтобы отец все слышал. Все, что скажет князь.

— Зачем?

— Он должен знать, что его использовали как марионетку. Моя мать и её брат. Считай, что это моя месть ему. Думаю, имею на это право!

— Имеешь. Но не переусердствуй, хотя делай что хочешь. Я буду в кабинете. Ты пойдешь сейчас?

— Да, и начну с обычных представителей клана. Последним будет «любимый» дядюшка.

Принцесса с советникам покинули короля, а он последовав совету внучки позвал мага и целителя. Макс же, уже несколько дней находился при нем неотлучно.

Александр закрыл лицо маской, прежде чем войти с принцессой в темницу. Хотя, темницей это назвать было трудно. Под дворцом, находились помещения, предназначенные для временного пребывания узников. Да не простых, а особо опасных или высокородных. Камеры были без окон, только несколько небольших вентиляционных отверстий, позволяющих поступать свежему воздуху. Тяжелая свинцовая мебель, которую нельзя использовать, как оружие из-за тяжести была, тем не менее, привинчена к полу. Никакой грязи или грызунов, во дворце не допускалось, даже в подвалах. Светлые стены создавали впечатление уюта, как бы это странно не звучало. И мебель и железная дверь была обита мягким материалом, лишая возможности узникам навредить себе.

Все остальные пленники, были помещены в городской тюрьме. Здесь разместили только двенадцать человек. Принцесса подходила к каждой камере, на несколько минут сканируя пленника. Первые десять камер она прошла быстро. Около одиннадцатого, девочка задержалась, и решительно вошла в камеру.

В нем находился невысокий старик в поношенной, но добротной одежде с благообразным лицом и невинными глазами несправедливо обиженного ребенка. Приход девочки, казалось его не удивил, а наоборот обрадовал. Льстивые речи способные обмануть и взрослого полились как из рога изобилия. А принцесса мрачнела все сильнее и сильнее, с каждым его словом. Первым, надвигающиеся неприятности заметил Рей. Схватив принцессу за руки, он попытался вывести её из камеры, и тут его голову заполнили мысли старика. От омерзения скрутило даже его. Перед ними стоял маньяк, которому доставляло удовольствие причинять боль. Особенно детям. С каждым словом, слетающим из его уст, следовала картинка совсем не соответствующая льстивым речам. Теперь уже принцесса, резко закрывшись ментальным щитом, удержала руку своего хранителя, который так хотел свернуть узнику шею.

— Нет. Не пачкайся. Он ещё нам послужит, пошли. — и за руку вытащила его из камеры.

— Что там произошло? — советнику не нравилось находиться в неведении.

— Ничего, дядя. Просто Рею не понравились мысли того, что за дверью.

— Его даже человеком не назовешь. Так и хочется вернуться и сдавить горло этой мерзости. — хранитель с трудом, сдерживал себя.

— Что это за мерзость, я и без вас знаю, мне интересно, почему Рей видел его мысли?