– Спасибо… Вы даже не представляете, насколько я вам обязана.

Ребята заулыбались. А Макс, прищурившись, задумчиво протянул:

– Ты что-то неважно выглядишь. Худая такая… Тебя там невкусно кормили?

Я горько усмехнулась. «Невкусно кормили…» Если бы!

– Перестань, Макс, – шлепнула его ладонью по плечу Майя. – Подумаешь, похудела немного. Отдохнет, переоденется – и снова станет красоткой. У тебя сейчас, Кара, фигура, как у модели! Я тебе даже завидую. Меня за прошедшие три недели ужасно разнесло. Нужно весь гардероб менять.

– Да, Кара, не слушай Макса, – со знанием дела перебил ее Тим. – Ты стала выглядеть иначе. В тебе появилось что-то дикое, дерзкое, такой ты мне больше нравишься.

– А мне ты нравишься любой, – добавил многозначительно Даниэль, и ребята заулюлюкали.

– Кара… – нерешительно обратилась ко мне Мари, когда они смолкли. – Ты… ты видела Тома?

Горло перехватил спазм, стало трудно дышать, на глаза навернулись слезы.

– Да, – тихо ответила я и обвела взглядом ребят, таких веселых, таких жизнерадостных и искренне уверенных в том, что в этом мире им все по плечу.

Мне захотелось рассказать друзьям, что делают на этих работах с писателями, что сделали с Томми, но… Внезапно я поняла, что если они узнают кровавую сторону рая, то окажутся в еще большей опасности. Неведение было для них защитой. До поры до времени.

– И… И как он?

Он умер, он умер! Они убили его!

– Том отработал свой долг перед Эдемом, – глухо прошептала я, отчаянно стараясь не зареветь, – и теперь свободен.

Мари хмуро на меня посмотрела. Я была не в силах вынести ее тревожный, беспокойный взгляд и отвернулась. Уткнулась носом в грудь Даниэля. Он меня крепко обнял.

– Он вернется в Пантеон? – наконец спросила Мари.

– Нет… Но Томми мне говорил, что очень сильно тебя любил.

Подруга помрачнела и больше вопросов не задавала.