Я едва успела войти в свою крохотную комнатку и только начала рассказывать тете Мар и Дженет о смерти королевы, как входная дверь у меня за спиной распахнулась под мощным ударом снаружи и с грохотом ударилась об стену.

Тетушка Мар закричала, Дженет уронила единственную в комнате свечу, и та покатилась по полу, бросая причудливые отблески на лицо человека, стоящего в дверном проеме. Несколько мгновений он походил на демона из ада, но вот свеча погасла, и при свете маленького камина стало видно, что это обыкновенный воин, краснолицый со сплющенным носом, одетый в ливрею графа Роутса.

Тетушка Мар схватилась за свои четки. Дженет уставилась на пришельца, раскрыв рот. Я поставила ларец и скрывающие его цветы на стол. К столу был придвинут высокий трехногий табурет.

– Граф Роутс желает, чтобы леди Марина Лесли была сей же час приведена обратно наверх, – сказал солдат и положил руку на эфес своей шпаги. – Чтобы, значитца, защитить ее. Это вроде как вы, миледи?

Я ухватила табурет за ножку, размахнулась и что есть сил ударила его по голове. Он свалился без чувств.

– Sainte Mere de Dieu[12], Ринетт! – вскричала тетушка Мар. – Ты что, сошла с ума?

– Вовсе нет, – отвечала я. – Соберите свои вещи, все, что хотите сохранить. И все деньги, которые у нас есть. Мы уезжаем в Грэнмьюар, и у нас мало времени на сборы, потому что граф скоро пошлет сюда еще людей. Где Уот?

Практичная Дженет опустилась на колени около лежащего без сознания воина и принялась связывать его запястья и лодыжки шнурками, которыми завязывались на бедрах его собственные высокие сапоги.

– В конюшнях, – коротко ответила она и, резво вскочив на ноги, начала собирать узлы из своей и моей одежды. – Вы хотите, чтобы я завязала с вашими вещами и этот чудной ларец?

Я отдала его ей – у меня не было времени для потайных крестов и подвалов, и разве Грэнмьюар не такое же надежное место? – и закутала бедную дрожащую от страха тетушку Мар в ее самую теплую накидку. Я взяла узел с ее вещами, потом завернулась в свой плащ.

– Дженет, ты готова?

– Да.

И мы втроем побежали к конюшням. Они располагались за внутренним двором и воротами, и бедная тетя Мар уже наполовину лишилась чувств, когда мы с Дженет подтащили ее к сплетенной из прутьев и обмазанной глиной хижине конюхов и громко постучали в закрытую дверь.

– Уот! – крикнула я. – Уот Кэрни!

Он отворил сразу – он тоже не спал, ожидая, когда Мария де Гиз умрет. Уот, крепкий, с всегда – и летом и зимой – загорелым лицом, вырос вместе со мною и был мне почти как брат.

– Как королева? – спросил он.

– Умерла. Requescat in pace[13]. – Я перекрестилась, Дженет и Уот сделали то же самое. Бедная тетушка Мар только втянула ртом воздух, засопела и еще крепче стиснула в руке свои четки. – Роутс хочет сейчас же забрать меня с собою. Нам надо бежать в Грэнмьюар.

– Она уже треснула по башке одного из солдат графа, – сообщила Дженет – То ли еще будет.

– Я сейчас оседлаю лошадей. – Слава Богу, Уот был так же практичен, как и Дженет. Их семьи служили роду Лесли из Грэнмьюара многие поколения, и их обоих трудно было удивить.

– Дженет, возьми Лилид, – велела я. Лилид, названная так в честь благоуханных лилий, что росли в окрестностях Грэнмьюара, была моей собственной кобылой, наполовину андалузской породы, и самой быстрой лошадью в графстве Эбердин. – Скачи в Глентлити, расскажи все Александру – и попроси его как можно быстрее приехать в Грэнмьюар.