Бесполезно — можно было и не искать…

Баночка с кремом раскололась — содержимое оказалось на траве.

Светлова, наклонившись, с некоторым изумлением, наблюдала, как зеленая трава, на которую вытек крем, чернеет и вроде бы даже чуточку дымится.

Елки-палки… ничего себе снадобье! Может, эту аптеку основала Мария Медичи или кто-нибудь из ее самых способных учениц?

Может, и хорошо, что Анна все-таки так и не намазалась этим чересчур волшебным кремом? А то бы загорела дочерна, прямо как эта несчастная травка…

Впрочем, может быть, это не крем виноват, подумала Светлова, а трава была какая-то ядовитая? Вроде ежа морского… Крем на нее попал — началась химическая реакция.

В общем, хорошо, что эта «реакции» не началась у нее на физиономии, рассудила Светлова.

Вот так вот — пользоваться незнакомой косметикой!

На следующий день Анна опять решила встать пораньше, но теперь уже не для того чтобы следить за дамами, а чтобы выполнить свой прямой туристский долг. Дни стояли жаркие, а она еще не побывала на знаменитой крепостной стене, окружавшей Дубровник. Так Анна и объяснила девушке с «ресепшен», попросив разбудить ее в семь тридцать.

Великолепный город окружала высокая крепостная стена. За два доллара туристам разрешалось на нее забраться и обойти по ней весь город, любуясь им сверху. В некоторых местах ширина сооружения достигала шести метров — пошире многих улиц этого города, а высота — не менее двадцати пяти.

Когда-то уцелевшие жители римского города Эпидавр, разрушенного варварами, перебрались на скалу, где стоит теперь нынешний Дубровник.

Сколько труда, искусства, таланта и постоянных усилий интеллекта нужно было, чтобы на каменном пятачке создать республику, процветавшую полтора тысячелетия — с мощным флотом и несметными сокровищами, позволявшими откупаться от врагов и завоевателей, да еще и приобретать новые земли. Никаких войн — только деньги, ум и искусство дипломатии, ну и торжество демократии. Верховного правителя — князя — выбирали всего на месяц. Бедняга даже, наверное, не успевал разобраться, как открываются потайные ящички секретера в кабинете княжеского дворца, который каждый месяц переходил в новые руки.

Никому никаких особых привилегий, никакого особого почета. Самому прославившемуся за особые заслуги перед республикой сенатору — долго думали! — но все-таки, кряхтя и сомневаясь: а не будет ли это в ущерб демократии? — поставили памятную доску. Лет через тридцать после его смерти… Памятную доску с совершенно удивительной надписью: «Исключительно умному сенатору!» Светлова подумала: если на ее родине когда-нибудь найдется государственный деятель, которому можно будет поставить такую мемориальную доску — родина наконец сможет вздохнуть с облегчением.

И вот этот удивительный город и можно было как на ладони рассмотреть, гуляя по крепостной стене.

Однако на ночь стену вокруг Старого города «закрывали». А билеты для посещения начинали продавать в девять утра.

За десять минут до открытия Светлова уже стояла у чугунных, решетчатых и запертых на замок ворот, за которыми начиналась лестница, ведущая вверх, на крепостную стену.

Ровно в девять прибежал запыхавшийся старичок и с почти детским школьным вздохом облегчения — «не опоздал!» — отомкнул тяжелые ворота и продал Ане первый билет.

По утреннему холодку Светлова забралась на крепостную стену.

Кроме нее — никого.

Что и говорить, решение встать пораньше было не самым глупым: и прохладно, и не тесно. Днем-то по стене ходили вереницей целые толпы туристов.