Погребижская усмехнулась.

— Какая проницательность! А знаете что, смелая и откровенная девушка Аня, я, пожалуй, вас накажу…

«Ну, точно формулировки из обихода Снежной королевы, — тревожно подумала Светлова, — сейчас заморозит каким-нибудь осколком… ледяным… своей души…»

— И вот как я вас накажу! Я вообще не стану разговаривать с вами на эту тему. Убирайте фотографию и больше мне ее не показывайте. Сами, впрочем, тоже можете больше не показываться. Вы испортили замечательный, дивный, прекрасный вечер, — Погребижская обвела синим своим взором великолепный ночной, сверкающий огнями Дубровник:

— И вот вам за это наказание!

Писательница встала из-за стола:

— Пойдем, Лидочка.

— До свиданья, — вежливо как ни в чем не бывало попрощалась Светлова.

— Хватит у вас монеток-то расплатиться, частный детектив? — бросила, усмехаясь на прощанье, Погребижская. — А то гонорар-то, наверное, еще не заработали?!

— Хватит, не волнуйтесь… — успокоила ее Светлова. И нагло добавила:

— Завтра увидимся на пляже!

Мария Иннокентьевна отчего-то промолчала.

Видно, даже писательская находчивость изменила ей в виду такой наглости.

Зато Лидия Евгеньевна, до того не проронившая ни слова и сидевшая все это время напряженно и прямо, словно штырь проглотила, поспешила заметить:

— Мы не любим пляж. Понимаете, возраст уже не тот, нам это не полезно.

Ультрафиолет! Предпочитаем эстетические впечатления, поездки. Вряд ли мы с вами вообще еще когда-нибудь встретимся, дорогая.