Как только машина въехала на бетонную площадку перед оголовками подземных хранилищ, ослепительно вспыхнул прожектор и Бароян увидел, что все пространство оцеплено автоматчиками. Навстречу машине с поднятой вверх рукой вышагнул прапорщик Горелов — тот, что днем так досаждал Барояну своей придирчивостью.

— Крути назад! — истошно заорал Егиян. Он мгновенно просек, что случилось. — Гони!

И тут же, выхватив из-под сиденья автомат, высунул из кабины ствол, не целясь, дал длинную очередь. Проклятый прожектор мгновенно погас, и мир погрузился в глухую тьму.

Бароян вывернул руль. Трейлер круто качнулся, перескочил через неглубокий кювет и вновь вылетел на бетонку.

— Газуй, Баро! — орал Егиян. — Пес поганый, Мудрак! Продал!

Удержав машину от заноса, Бароян выжал педаль акселератора до самого пола. Тяжелый поезд, разгоняясь, вонзился в темень. Бешено ревел двигатель. Визжали на поворотах шины. Свистел воздух.

— Уходят, сволочи! — Разрывая криком рот, прапорщик Горелов бежал к первой линии заслона. — Огонь!

Хлестко стеганули автоматы, злыми искрами вдаль понеслись светляки трассеров. Как стаканы в посудомойке, звенели о бетон гильзы, вылетавшие наружу. Судорожно задергался, словно пытаясь вырваться из рук солдата, татакающий пулемет.

Желто-сиреневые вспышки рвали сумрак. После каждой очереди,

ослепленные солдаты жмурились, а тьма становилась еще гуще

непроглядней.

Трейлер, распарывая мрак, таранно рвался к воротам. Две меткие очереди на крутом повороте ударили по коробу металла. Искрами брызнули рикошеты. Бароян пригнулся к рулю и что было сил давил на педаль газа.

— Карабанов! — В голосе Горелова яростный хрип. — Сделай его, мальчик! Как на учениях! Быстро!

Выскочив вперед, солдат широко расставил ноги, положил на плечо трубу ручного гранатомета. Огромный светящийся шар вспух в темноте и ударил по перепонкам волной оглушающего грома. Клуб пыли закружился, замельтешил над землей. И почти мгновенно там, впереди, где скрылась машина, полыхнула вторая вспышка. Граната врезалась точно под раму кузова. В это же время электрик зажег второй прожектор, и ослепительно-белый луч пропорол темень. В синеватом колеблющемся свете солдаты увидели, как огромная машина резко свернула с бетонки и, опрокидываясь, удивительно плавно, будто в замедленной киносъемке, стала переворачиваться вверх колесами.

Раздался тягучий грохот, как если бы на землю с высоты шваркнули огромную железную бочку. И сразу все стихло.

Только в подрагивающем луче прожектора было видно, как крутятся вздыбленные вверх колеса машины.

Лежа вниз головой, истерзанный, уже умирающий, Бароян потянулся к рации:

— Мелик... Мелик... Мудрак... Сука... Нас взяли...

Доложив полковнику Родионову, что собрался поужинать, Мудрак направился к дому, потом, убедившись, что за ним не следят, выбрался с территории базы и кружным путем вышел к машине. Час бешеной гонки, и он въехал в дачный поселок Отрадный, где на даче Золотцева собрался штаб Особой группы Галустяна. Два костолома, дежурившие снаружи, пропустили майора в дом без разговоров. Его здесь знали в лицо.

Все члены штаба сидели за накрытым столом.