Мне о работе того «клуба» рассказывал Артур Прохоров, который раз в месяц обязательно наведывался в «Московский» в компании дяди Саши Лемешева (уже с первого курса института). Из-за чего Артурчику завидовали все наши сокурсники и сокурсницы. От Артура я и узнал, что коммунизм в СССР всё же построили… но не везде и не для всех. Потому что для меня в семидесятые годы рассказы Прохорова о том, что ели, что пили и как веселились в самом элитном ресторане Новосоветска, казались сказочными историями: такими же, как и тот самый «коммунизм».

Я снова взглянул на явно короткие штанины брюк. Вспомнил, как мне не нравилось, когда молодёжь в будущем расхаживала с голыми щиколотками — усмехнулся. Подвернул рукава на рубашке.

«Вопрос с одеждой обязательно решу, — подумал я. — До начала вступительных экзаменов».

Илия Владимирович заехал за нами точно в назначенное время — мы ждали его у обочины дороги, рядом с домом Прохоровых.

Ровно в пять часов вечера к нам величаво подкатил хорошо знакомый мне по прошлой жизни светло-голубой автомобиль ГАЗ-21 «Волга». Я увидел, что директор фабрики сидел на переднем пассажирском кресле справа от водителя. Заметил белое пятно: выглядывавшую из-под пиджака забинтованную руку Прохорова.

Кир, Артур и я забрались на заднее сидение. Мы проделали это суетливо, но почти беззвучно — лишь громыхнули дверью автомобиля. Хором поздоровались, вдохнули запах дорогого мужского парфюма.

«Говорит радиостанция "Юность…» — вещал вполне соответствовавший ретро-стилю автомобильного салона «Волги» радиоприёмник. ГАЗ-21 плавно покатился. У поворота на Верхнее кладбище он развернулся и снова покатил по улице посёлка.

— Ну что, орлы, гульнём? — спросил смотревший на нас из зеркала заднего вида Илья Владимирович.

Сегодня он уже не походил ни на бомжа, ни на пациента стационара — выглядел преуспевающим советским человеком средних лет.

Артур и Кирилл переглянулись и улыбнулись, будто маленькие детишки перед поездкой в парк развлечений.

Я ответил (и за себя, и за парней):

— Гульнём, дядя Илья. Почему бы и не гульнуть?

Расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке — порадовался, что не надел галстук.

К «Московскому» мы подъехали ещё засветло. Выбрались из машины — Илья Владимирович попрощался со своим водителем «до вечера». ГАЗ-21 поехал в направлении центра города, уступил место автомобилю той же модели, но светло-серого цвета. Директор фабрики будто и не заметил табличку «мест нет». Здоровой рукой он решительно потянул за массивную деревянную ручку, распахнул дверь ресторана и уверенно перешагнул порог. Я пропустил вперёд взволнованных парней. В хвосте нашей процессии вошёл в «Московский», полной грудью вдохнул смесь из запахов общепита и ароматов женских духов.

Илья Владимирович жестом поздоровался с дежурившим у входа швейцаром — тот ответил директору фабрики улыбкой и повёл нашу компанию через заполненный посетителями зал. Я шагал за спиной Кирилла, рассматривал собравшийся в ресторане пока ещё относительно трезвый контингент. Замечал пошитые на заказ костюмы мужчин и блеск дорогих камней на золотых женских украшениях. Рассматривал не самые привлекательные (на мой избалованный вкус) блюда с салатами и закусками на столах, графины с водкой и коньяком, бокалы с вином, бутылки с минеральной водой и с лимонадом.

Звучавшая в зале музыка заглушала пока негромкие разговоры. Я огляделся. Заметил, что сцена пустовала. Хотя Артур рассказывал, что по выходным здесь выступали артисты: не только местные. Иногда, говорил он, к нам в Новосоветск наведывались на «подработку» и гости из Краснодара, бывали даже столичные певцы и музыканты. В этих словах Прохорова, помню, мы с сокурсниками усомнились: нам слабо верилось, что мелькавшие по телевизору лица снисходили до пения в «Московском». Хотя Артурчик с пеной у рта доказывал, что своими глазами видел на сцене в ресторане музыкантов известного ВИА: «тех самых».

По пути к столику Илья Владимирович то и дело пожимал руки мужчинам, раскланивался и любезничал с дамами, здоровался с персоналом ресторана. Я отметил, что среди собравшихся в зале людей он выглядел «своим». В отличие от шагавших следом за ним парней, на которых не обращали внимания ни гости ресторана, ни официанты: Илья и Артур будто брели в шапках невидимках. А вот на мою улыбку многие дамы реагировали (разных возрастов). Они без стеснения осматривали меня с ног до головы (будто оценщики). Как и их спутники, которые провожали меня хмурыми и (как мне показалось) завистливыми взглядами.

Важный швейцар подвёл нас к столику у стены с хорошим видом на сцену и на барную стойку. Взял из руки Прохорова красноватую купюру, поблагодарил директора фабрики едва заметным поклоном. Смахнул с белоснежной скатерти лишь ему заметную пылинку, махнул рукой официанту — будто запустил для нас «механизм ресторана». Илья Владимирович уселся лицом к сцене, усадил по правую руку от себя сына — Кирилл занял место рядом с приятелем. Швейцар снова улыбнулся: персонально директору швейной фабрики. Пожелал нам приятного аппетита и откланялся. Я не смотрел, куда он пошёл: не обернулся.

— Как вам здесь? — спросил Илья Владимирович.

Он махнул здоровой рукой, ухмыльнулся.