– Следопыт.

– Нет, Леопард.

– Это для тебя вроде приятной щекотки. Радость доставляет.

– Что доставляет мне радость?

– Видеть, как низко он пал.

– Ты так думаешь, не скажешь, что нет? Его я презираю, и даже глухой бог слышит, что нет у меня любви к тебе. Только – нет, это для меня не вроде приятной щекотки. Как я и сказал, мне отвратительно это. Он даже не стоит моего топора.

– Я обязательно верну его обратно.

– Так возвращай его обратно, чтоб я смог убить действительно мужчину, а не вот это, что тут перед нами.

– Следопыт, она идет с нами. Она пойдет за птицей-молнией, когда мы возьмем ребенка, – упорствовал Леопард.

– Леопард, тебе известно, кто такой птица-молния. Еще один, кто странствует с мальцом. Мы убили его брата. Мы с тобой. Помнишь того пожирателя плоти в буше, в заколдованном лесу, когда мы жили у Сангомы, ты помнишь? Того, кто меня подвесил на то дерево со всеми теми телами? Мы тогда еще мальчишками были.

– Босам.

– Асанбосам.

– Помню. Вонючий, гад. И место то вонючее. Брата его мы так и не нашли.

– Никогда и не искали.

– Об заклад побьюсь, он сдохнет от стрелы, как и брат его.

– Мы вчетвером не сумели его убить.

– Может, твои четверо…

– Не гадай о том, чего не знаешь, котяра.

– Вас обоих послушать… Болтаете, словно я пропала отсюда, – подала голос Нсака Не Вампи. – Я пойду с вами за мальцом, и я убью Ипундулу. И я обязательно верну своего Найку. Кем бы он ни был для вас, для меня он совсем другое – вот и все, что я скажу.

– Сколько раз он тебе душу рвал? Четыре? Шесть?