Шорт снова захихикал.

— Она любила их, а они ее. У нее на первом месте было количество, а не качество. И я не думаю, что, в отличие от своей матери, она умела говорить «нет».

— Если можно, поподробней, — сказал я. — Имена, даты, внешность.

— Тебе на ринге, наверное, здорово досталось, котелок протекает. Эйнштейн и то не упомнил бы всех ее ухажеров, а я не Альберт.

— Назовите хотя бы имена, которые помните.

Шорт заложил большие пальцы за ремень штанов и начал раскачиваться в кресле, изображая из себя важную персону.

— Бетти была помешана на мужиках, особенно на военных. Она постоянно находила каких-то дармоедов, любой белый в форме годился. Вместо того чтобы прибираться в доме, она рыскала по Голливудскому бульвару и стреляла выпивку у служак. А если Бетти оставалась дома, то он превращался в филиал публичного дома.

Ли спросил:

— Ты называешь собственную дочь проституткой?

Шорт пожал плечами.

— У меня их пять. Одна блудливая овца — не так уж и плохо.

Ли стал закипать от злости; пытаясь его успокоить, я положил ему руку на плечо, казалось, у него сейчас кровь забурлит.

— Так как насчет имен, мистер Шорт?

— Том, Дик, Гарри. Я их и видел-то всего минуту, а потом они смывались с Бетти. Это все, что я про них помню. Ткните пальцем в любого более-менее симпатичного вояку, и вы не ошибетесь.

Я начал новую страницу в блокноте. — Как насчет работы? Когда Бетти жила у вас, она работала?

Дедок рявкнул:

— Бетти должна была работать на меня! Она говорила, что ищет работу в кино, но это было вранье. Ей хотелось одного — шляться по Голливудскому бульвару в своем черном блядском наряде и снимать мужиков! Она мне всю ванну испоганила, крася там свои волосы, и не успел я вычесть эти убытки из ее зарплаты, как ее уже и след простыл! Таскалась по улицам, как черная одинокая паучиха, — неудивительно, что нарвалась на неприятности! Все ее мать виновата, а я тут ни при чем! Спесивая ирландская сука! А я тут ни при чем!

Ли провел рукой по горлу, показывая, что с него хватит. Мы вышли на улицу, оставив Клео Шорта вопить в четырех стенах. Ли прокомментировал:

— Полная клиника.

— Да, — вздохнул я, думая о том, что теперь подозреваемыми можно назвать всех военнослужащих армии США.