— Не надо умничать, старик.

Я шепнул:

— Пусть говорит, — затем уже громче: — Когда Элизабет ушла от вас в июне 1943 года, куда она поехала?

Шорт показал пальцем на Ли.

— Скажите своему приятелю, если он еще раз назовет меня стариком, я назову его босяком. Скажите ему, что хамство — это улица с двусторонним движением. И еще скажите, что я собственными руками починил модель «Мэйтага-821» вашему начальнику С.-Б. Хорраллу, так починил, что не придерешься.

Ли пошел в ванную комнату; я увидел, как он запивает водой целую пригоршню таблеток. Самым вежливым голосом, на который только был способен, я спросил:

— Мистер Шорт, так куда поехала Элизабет в июне 43-го года?

— Пусть только этот дуболом коснется меня, я его вмиг приструню, так что не придерешься.

— Уверен, что так и будет. Вы не могли бы...

— Бетти переехала в Санта-Барбару, устроилась на работу в армейский магазин «Кэмп Кук». Она прислала мне открытку в июле. Написала, что какой-то солдат ее сильно избил. Это было последнее, что я о ней узнал.

— А в открытке было указано имя солдата?

— Нет.

— Там были имена тех, с кем она дружила?

— Нет.

— Ее ухажеров?

— Ха!

Я отложил в сторону ручку.

— Что значит «ха»?

Старикашка стал ржать с такой натугой, что, казалось, его цыплячья грудь сейчас лопнет. В это время из ванны вышел Ли. Я дал ему знак, чтобы он попридержал язык. Он кивнул и сел рядом со мной. Мы подождали, пока Шорт вдоволь насмеется. Когда он замолк, я попросил:

— Расскажите об ее отношениях с мужчинами.