Расс показал ей свой жетон.

— Полиция Лос-Анджелеса. Это вы Салли Стинсон?

— Нет, я — Элеонора Рузвельт. Послушайте, я уже несколько раз платила шерифу, поэтому в моей кассе сейчас денег нет. Может, другого хотите?

Я стал протискиваться внутрь, Расс придержал меня за руку.

— Мисс Стинсон, мы по поводу Лиз Шорт и Чарли Айсслера. Или вы нам все расскажете здесь или в женской тюрьме.

Салли Стинсон запахнула халат и сказала:

— Послушайте, я уже рассказала все тому парню. — Она запнулась и обхватила себя руками. Она была похожа на красивую бабенку, столкнувшуюся нос к носу с чудовищем из тех старых фильмов ужасов. Я прекрасно знал, кто был ее чудовищем.

— Мы к нему не относимся. Просто хотим поговорить с вами о Бетти Шорт.

Салли осторожно спросила:

— А он не узнает?

Расс одарил ее своей улыбкой священника и солгал:

— Нет, это строго между нами.

Салли отошла в сторону. Расс и я зашли в типичную комнату для свиданий — дешевая мебель, голые стены, стоящие наготове чемоданы, чтобы можно было в любой момент смыться. Салли закрыла дверь на замок. Я спросил:

— А кто тот парень, о котором мы говорим, мисс Стинсон?

Расс поправил узел на галстуке, я замолк. Салли показала пальцем на кровать.

— Давайте только по-быстрому. Ворошить старые неприятности — против моих принципов.

Я сел, в нескольких дюймах от меня выскочила пружина матраса. Расс устроился в кресле и вытащил блокнот; Салли присела на краешек чемодана, спиной к стене, лицом к двери, словно готовая в любой момент сорваться с места (как бывалая беглянка). Она начала с самой повторяемой во время допроса по этому делу первой фразы:

— Я не знаю, кто ее убил.

— Ну что ж, хорошо, но давайте начнем с самого начала. Когда вы познакомились с Лиз Шорт? — спросил Расс.

Салли почесала прыщик на груди.