Однако у молодого Рейнора, без сомнения, должен быть помощник, который по тем или иным причинам станет безропотно выполнять все его распоряжения. Как же смог заставить он кого-то работать на себя? Как смог заставить бездумно выполнять все его приказы и помогать ему? Как он дошел до того, что решил подставить собственного отца?

Да! Безусловно… хотя нужно убедиться… «Помогите нам добраться до денег лорда Улмера, и мы можем помочь вам избавиться от отца, держащего вас на коротком поводке, дающего мало денег и вообще обращающегося с вами, как с маленьким глупым мальчиком». А избавившись от отца, вы мигом превратитесь в благородного, роскошного молодого человека, который сможет жить свободно и, подобно королю, на широкую ногу». Это было бы легче легкого! И все это очень просто провернуть – достаточно простого подозрения. Вот тут-то и пригодилось бы письмо… поддельное письмо… последняя капля. Нет, конечно, его бы не стали приколачивать к стене. Нашлось бы что-нибудь поудобнее. Быстрый, но безболезненно действующий яд. Или бутылка эфира… Никакой боли, никаких страданий, минута или две – и все кончено. Дальше входит «любимый сын Гарри» и находит с умом написанное поддельное письмо, все объясняющее.

Неужели таков план преступников? От такой мысли инспектор Клик аж зубами заскрипел. Неужели так обстоят дела и в самом деле? Хорошо, но он может убедиться, и тогда… Если кто-то и должен пострадать, то виновный, а не невинный. Апаши, или кто бы они там ни были, не должны довести эту игру до конца.

Поддельное письмо? Наверняка оно у Гарри Рейнора, и он держит его под рукой, чтобы в нужный момент «обнаружить». Скорее всего, Марго инструктировала его с невероятной кропотливостью, как действовать в том или ином случае, где держать письмо и что нужно сказать своему новому другу господину Барчу, чтобы запустить с горы снежный ком. Выходит, сын генерала получил письмо в полдень? А раз так, оно должно быть в кармане его пальто. Но он должен был снять его, отправившись на обед, когда переоделся в вечерний костюм. Так скорее всего…

Идея еще не успела окончательно оформиться в голове Клика, а он уже начал действовать. Так же стремительно и беззвучно двигаясь, сыщик вернулся в дом. Так как ему удалось незаметно покинуть его, он решил, что сейчас не время показывать свое возвращение. Однако здесь ему не повезло, потому что, войдя в залу, он столкнулся нос к носу с Хавкинсом, направляющимся в сторону черной лестницы.

– Я с прогулки, Хавкинс. Искал подходящее место для одной сцены, – весело объявил инспектор Клик, подойдя к слуге. – Горе романиста в том, что он должен очень хорошо представить место действия. А где господин Гарри… наверху или в гостиной с дамами?

– Ни то ни другое, господин Барч. Он до сих пор сидит в столовой. Я могу пойти и предупредить его, что вы хотите к нему присоединиться.

– Нет. Пока не стоит. Сначала мне нужно будет подняться к себе и сменить обувь… трава оказалась слишком мокрой… Между прочим, Хавкинс, вы случайно не знаете, когда господин Гарри добрался домой вчера вечером? Чуть раньше, вечером, ваша госпожа спрашивала об этом мисс Лорн, а так как господин Гарри был со мной до десяти, я не хотел бы противоречить тому, что он, возможно, сказал своей матери. Вы же понимаете, она непременно меня об этом спросит… Так во сколько вчера вечером вернулся домой господин Гарри?

– Тут я ничем не могу вам помочь, сэр. Я не знаю. Все, что я могу вам сказать, так это то, что когда я ложился спать, а было это в половине первого, его все еще не было дома.

Клик мысленно прикинул пару цифр. Молодого Рейнора не было дома в половине первого, а именно в пол-двенадцатого, согласно рассказу суперинтенданта Нэкома, его лимузин затормозил в начале Тутового переулка и суперинтендант Скотланд-Ярда со своими спутниками услышал крик – произошло первое убийство.

– Ладно, – протянул инспектор. – Не надо говорить о нашем разговоре господину Гарри, а то он может разволноваться и нагрубить вашей хозяйке. Я найду его сам, когда переоденусь и спущусь вниз, – заверил он слугу, после чего, обойдя того быстрым шагом, стал подниматься на второй этаж, перескакивая через две ступеньки.

Однако инспектор не остановился на втором этаже, а поднялся еще на один пролет; затем, перегнувшись через перила, посмотрел, идет ли кто-нибудь за ним или нет. Только после этого он завернул в логово Гарри Рейнора, прикрыв за собой дверь.

В апартаментах молодого ловеласа оказалось темно, однако Клик решительно щелкнул выключателем и тут же обнаружил то, что искал. На стуле возле двери, ведущей в спальню, была сложена одежда, которую, судя по всему, молодой Рейнор надевал сегодня днем. Почистив ее, Хамер аккуратно повесил ее на спинку стула, на тот случай, если молодой человек решит завтра днем надеть тот же самый костюм.

Быстро подойдя к стулу, инспектор Клик чуть отвернул край пиджака и сунул руку во внутренний карман. Письмо было там… Он вытащил и вскрыл его. Точно. Письмо было напечатано на машинке и содержало именно тот текст, о котором рассказал ему Гарри Рейнор.

– Плохой ход, Марго, – пробормотал инспектор Клик себе под нос. – Все сделано не так тщательно, как я думал. Обычно ты работаешь намного продуманнее, тоньше, умнее и хитрее…

Он еще раз быстро проглядел текст письма, потом, подумав, убрал письмо в свой карман, выключил свет и покинул комнату.

Сделав всего несколько шагов по коридору, он столкнулся с Хамером.

– Прошу прощения, господин Барч, – начал лакей, – но только что Хавкинс сообщил мне, что вы, сэр, интересовались, в каком часу пришел домой господин Генри Рейнор вчера вечером. Случилось так, что мне это известно.

– Вам? – удивился инспектор Клик. – Вот забавно. И в каком же часу он вчера вернулся?

– Он вообще не возвращался вчера вечером. Заявился домой только в четыре утра. Все еще спали, когда я услышал шум, встал и выглянул из окна. Я видел, как к парадному входу подъехал автомобиль. Мне даже показалось, что водитель специально вел машину медленно, не желая, чтобы хозяйка и хозяин знали, что он подъехал.