— Черт, — говорю я.
— Но это все-таки ниточка, — возражает он. — Я тяну за нее с другой стороны. Когда кто-то пользуется своей кредитной картой, его личный номер остается в отчетах.
— Как это?
— Все, что существует в Интернете, имеет свой номер. Регистрационный номер Интернета. Каждый раз, когда вы возникаете в Интернете, вы начинаете существовать как личность, вы и ваш номер.
— Значит, если вы расписываетесь за что-то с помощью своей кредитной карты, ваш номер учитывается?
— Да.
— И куда это может нас привести?
— Вот тут есть проблемы. Ваш регистрационный номер может быть связан с вашим соединением в Интернете двумя способами. Один нам подходит, другой нет. Эти номера являются собственностью компании, обеспечивающей вам доступ в Интернет. В большинстве случаев, когда вы соединяетесь, вам придается новый регистрационный номер. Нет последовательности.
— Этот тот способ, который нам не годится, — догадываюсь я.
— Верно. Второй способ — «постоянное соединение». Здесь ваш номер является неизменным. Если Джек-младший пользуется этим способом соединения, то его номер приведет нас к нему.
— Гм… — задумываюсь я. — Может быть, я ошибаюсь, но, сдается, этот парень умен.
— Возможно, — отвечает Лео. — Но может быть, и нет. Но все равно нам это может помочь. Интернетовский провайдер имеет журналы, в которых отмечается, когда используются те или иные номера. И вы можете засечь общее расположение. Или даже точное.
— Это хорошо, Лео. Ты молодец. Продолжай интенсивно работать.
— Обязательно.
Я верю ему. Я слышу задор в его голосе и сомневаюсь, что он сегодня отправится спать. Он почуял кровь, а это опьяняет охотника, не позволяет ему остановиться.
Я отправляюсь в постель к уже спящей Бонни.
Я вижу сон. Странный, не связанный с другими. Сон — реальное воспоминание.
— Душа как алмаз…
Так однажды в приступе гнева сказал мне Мэтт. Я занималась делом, которое заполняло все мое время в течение трех или четырех месяцев. Я почти не виделась с Мэттом и Алексой. Первые три месяца он терпел, помогал, ничего не говорил. Но однажды ночью я, вернувшись домой, застала его сидящим в темноте.
— Так дальше не может продолжаться, — сказал он.