Подняв голову от страниц Веселина удивлённо моргнула, увидев странное скопление голубоватых бабочек. Она замерев рассматривает их. Конечно в лесу нет ничего необычного в бабочках, но обычно они мягкого жёлтого цвета, или коричневые. Изредка белые и оранжевые, а эти нежного дымчато-голубого оттенка. Веселина смотрит на облачко бабочек, с открытым от восхищения ртом, несколько мгновений, прежде чем моргает пару раз и вскакивает на ноги, вспомнив что это такое. Бабочки быстро хлопают своими прозрачными крыльями, старательно привлекая внимание. Когда Веселина приблизилась к реке — бабочки начали постепенно таять, опускаясь на воду, из-за чего по поверхности реки пошла рябь и кругами по воде было написано послание:

[Уверен, что ты забыла про наши планы на завтра, поэтому напоминаю, что утром зайду за тобой. Пожалуйста, в этот раз надень что-то простое. Так, чтобы в этот раз люди не решили что ты какая-то барыня не способная выйти из дома инкогнито.

Вакула]

Прочитав послание своего друга Веселина надменно фыркнула, как будто это ней ей матушка напомнила о прогулке с ним, а она сама вспомнила. Она наклонилась к реке и рукой взбаламутила воду, чтобы стереть слова. Оглянувшись Веселина подобрала с земли подсохший старый клиновый лист, осторожно разгладила его пальцами и наговорила на него:

— Ты лети-лети листок, со словами на восток, как коснёшься ты руки — дурню этому скажи: я замечательно помню о том, что мы завтра отправимся в город! И у меня нормальная одежда!

Договорив послание Веселина выпустила кленовый лист и тот, кружа, унесло ветром. Ни одна другая травинка или листик вокруг не шелохнулись. Не дожидаясь, отправит ли Вакула ответную весточку, Веселина встала и сердясь ушла от реки. Мысленно она ругалась, раздражённая на замечание о её одежде, так как на её взгляд, кроме камней ярких, вещи её довольно простые сами по себе. Конечно матушка делает очень красивую вышивку на всех её рубахах и сарафанах нитками из камней драгоценных, но это просто вышивка. У других девиц, даже у самых бедных, она тоже есть. Немного кипя в раздражении, и не понимая, что Вакула имел ввиду менее яркие ткани, которые могут позволить себе хотя бы зажиточные купцы, Веселина, прижав к груди плотный дневник безымянной поэтессы, решительно шла назад ко дворцу. Без сосредоточенности читать не имеет смысла и было слишком жаль испортить дневник, например уронив его в воду читая послания Вакулы. Веселина аккуратно вернула старый дневник на его место в библиотеке, когда вернулась, и поднялась в комнату, где на противнях листья и цветы кизила. На полную сушку нужно около тридцати дней, но Солоха всегда говорит, что травы нужно проверять. Мелкие насекомые могут много испортить и хотя Веселина каждую декаду обновляет наговор который их отпугивает — однажды она уже нашла съеденные цветы и вонючего жука, оставившего в противне очень много своих яиц, что выглядело ужасно и отвратительно. Веселина очень не хочет снова войти в комнату и подойдя к столу увидеть что-то подобное. Даже от воспоминаний она передёргивается и завтрак в её желудке поднимается вверх, в намёке на тошноту. Веселина сглатывает и отгоняет отвратительные мысли в сторону. В этот раз в листьях точно никого не было, она ведь их все по одному выкладывала, даже отсортировала по размеру. И всё же — лучше проверить, поди что не так — так кизил позже уже не собрать. Через месяц все цветы уже отцветут и опадут. Листья-то ещё наберёт если будет нужно, ягоды соберёт тоже как поспеют. Да и зелёные, Солоха говорила, тоже можно использовать. Если про наговор не забывать, чтобы неспелые плоды не испортились, то можно сварить снадобье с эффектом, что будет противоположен снадобью со спелыми плодами.

Уже обдумывая следующий сбор кизила, да вспоминая какие ещё растения нужно собрать в этом месяце, Веселина впорхнула в комнату и летящим шагом приблизилась к противню. Большая часть листьев, что она выложила, уже начали менять цвет, однако осталось несколько из них, что выглядели скорее пожухлыми, чем подсохшими. Хмурясь Веселина переложила их немного в сторону, не уверенная, что именно с ними пошло не так. Может быть — она пропустила слова наговора, поэтому они сохнут медленней. Так подумав, Веселина решила отметить их для себя, положив внизу противня и посушив немного дольше.

— Нужно спросить Солоху, — пробормотала Веселина себе под нос, подумав о том, что если с листьями что-то не так, то снадобье и бесполезным оказаться может. Листья, конечно, она позже ещё соберет лучше, но и эти выкидывать не хотелось. Проверив состояние цветов и убедившись, что с ними всё в порядке и они сохнут примерно одинаково и никаких гадких насекомых не пробралось в комнату Веселина улыбнулась и прошлась по периметру, отговаривая любых жуков или пауков приближаться к её листикам и травам, что уже вторую декаду сушились на другом столе.

Ранним утром следующего дня Веселина выбрала в своем гардеробе самую простую рубаху, какую могла представить. На ней почти не было вышивки, кроме орнамента из защитных знаков и она была приятного нежно-зелёного цвета, который не бросался в глаза.

— Матушка, пожалуйста, заплетите мне косу «попроще», — нежно улыбаясь попросила Веселина, присаживаясь на малахитовую скамейку. Уловив в зеркало недоумевающий взгляд матери она пожала плечами и уточнила, — без камней, только с лентой, матушка.

Малахитница, любящая добавлять украшения к волосам Веселины нахмурилась.

— Куда ж вы так собираетесь? И когда вернёшься?

— Я вернусь к концу дня, — вскользь ответила Веселина, — Вакула обещался мне показать, куда он постоянно пропадал в эту зиму. Да и я сама давно, с волхвом, его не видела. Когда я ходила на «стихийную ярмарку», чтобы его найти, — я встретила Илью и пару глупых купцов, из-за чего отвлеклась и когда отправилась его искать — оказалось, что Вакула уже ушёл.

Веселина болтала, вспоминая про глупый спор о товаре, который у купцов отсутствовал и о том, как они пытались вернуть деньги, при этом продолжая спорить. Она так же совсем забыла, что в прошлый раз рассказывая о ярмарке упомянула, что там был Вакула, но не уточнила, что он уже ушёл.

— Разве это не странно? Конечно, унай Ворса, рассказывал мне о людях, что хотя и оставались уже в последней рубахе — а продолжали и об заклад биться и другие глупости делать, но я думала это потому что они надеялись переплюнуть Хозяина Меднолесья, да дар от него выиграть.

Малахитница слушая непонимающее бормотание дочери засмеялась и наклонившись поцеловала её в макушку, улыбаясь.

— Смертные склонны делать глупости и частенько не обдумывают свои решения.

— Но Солоха ведь тоже смертная?

— Солоха особенная, — качнула головой Хозяйка хребта, — все ведьмы мудрее других смертных.

— Ох.