— Если ты уедешь, я буду скучать, — сказала Ариадна.

— Я тоже.

Сестры обнялись, но Ариадне стало грустно. Федру явно не слишком расстроила мысль о расставании с сестрой, и объятия ее были небрежны. Спустя какой-то миг она устыдилась, потому что Федра сказала: «Ага!» — и объяснила ей, куда убрали картины из старой детской. Даже отвлекаясь, сестра продолжала помогать ей в делах.

К счастью, три сцены на досках Ариадне подошли. Две она отнесла в комнату Федры и убрала так, чтобы можно было легко достать. Третью взяла с собой. На ней изображалась процессия, идущая к алтарю. Первым шел юноша с ритоном, следом — рыбак с осьминогом в одной руке и связкой рыб в другой, за ним — несколько женщин непонятно с чем, мужчина с убитым оленем на плече, и последним — еще один мужчина, он вел на веревке козу, чтобы принести ее в жертву. Нарисовано было ярко, а на заднем плане виднелись колонны — намек на то, что процессия движется по коридору внутри здания. Ариадна знала, что сможет придумать целый рассказ о каждой фигуре — например, что это за юноша, откуда у него ритон с вином и почему он несет его к алтарю.

Ариадне уже не нужно было идти в Юго-Восточную залу, и она спустилась по лестнице, что соединяла детское крыло с покоями царицы. У закрытых дверей Пасифаи стражи не оказалось — значит, подумала Ариадна, царица не у себя. Сразу за царицыными покоями шли комнаты Минотавра. Стражи увидели ее — оба заулыбались и один приоткрыл дверь. Из-за нее донесся голос служителя: он произносил вторую строфу славословия Матери — медленно, четко ясно выговаривая каждое слово. Глубокий рокочущий бас Минотавра тут же повторял строчку... невнятно, согласные у него терялись, гласные растягивались. Слова можно было узнать — но с трудом. Хотя голос был глубоким и сильным, в нем напрочь отсутствовала та уверенность, та сдержанная сила, что должны соблазнять и пробуждать Мать.

Ариадна вдохнула, резко выдохнула, закусила губу и покачала головой, давая понять стражу, что дверь открывать еще рано. — Сказано! — воскликнул Минотавр, едва последнее слово строфы было повторено им. — Теперь гулять.

— Господин, ты только начал. — Голос помощника отчего-то дрожал. — Это только первая и вторая строчки, самое начало обряда. Царица велела тебе выучить все.

— Не начал. Кончил. Ты кончил. Я кончил. Хочу в бычий двор. Смотреть танец.

— Господин, господин, умоляю! Ты не сможешь посмотреть танец сейчас! Это другая церемония, в другое время. Пожалуйста!.. — И потом резкий вопль ужаса: — Факелы! Остановите его!..

Яростный рев, новый вопль — не понять, от страха или боли. Ариадна скользнула меж стражами и приоткрыла дверь — ровно настолько, чтобы попасть внутрь. И сразу же захлопнула ее за собой. Один из служителей пятился к стене, прижимая к груди свиток пергамента; другой размахивал горящим факелом под самой мордой у Минотавра. Губы сводного братца раздвинулись, угрожающе обнажая клыки, и он снова взревел. Служитель ткнул пылающим факелом прямо ему в нос — достаточно близко, чтобы он почувствовал жар. Минотавр все ревел — но при этом попятился.

— Минотавр! — окликнула Ариадна. — Я принесла картинку. Тут на ней целое шествие, и я расскажу тебе про дары и людей, которые их несут.

Служитель отпрыгнул, чтобы Минотавр увидел Ариадну, но продолжал держаться — с факелом в руке — между своим товарищем и разъяренным зверочеловеком.

— Ридна.

Гнев тут же исчез из его голоса. Минотавр повернул к ней голову. Губы его опустились, прикрывая смертоносные клыки. Ариадна подняла картину и медленно пошла вперед. Минотавр метнулся к ней. Служитель у стены взвизгнул, но на него не обратили внимания: Минотавр видел сейчас только ярко раскрашенную доску, которую несла к нему Ариадна.

— Иди сядь рядом, и я расскажу тебе про все, как обещала, — сказала она, и Минотавр завороженно пошел следом за ней к креслам, где, наверное, до того сидел со служителем.

— Снаружи? — спросил он, наклоняя голову, чтобы хорошо все рассмотреть.

— Нет-нет. — Ариадна показала на колонны. — Вот видишь — колонны. Это коридор или очень большой зал, где проходят разные церемонии. Ты видел колонный зал под этими комнатами. Ты проходишь через него, когда идешь в храм.

Он кивнул.

— Другая комната. Не снаружи. Только длинная темнота в храм.

Длинная темнота? Похоже, чтобы переводить Минотавра из его покоев в храм, построили специальный проход. Ариадна вздохнула с облегчением. Она удивлялась, как удается удержать его от побега, если он думает только о свободе, а до храма нужно идти по длинной лестнице. У кого-то, кажется, хватило здравого смысла подстраховаться.