Красная Маска осадил коня на гребне долины. Он смотрел на племя внизу. Там и тут голоса выкрикивали ритуальную печаль. Несколько ребятишек бегало среди хижин.

Он неподвижно сидел в высоком летерийском седле. Наконец кто-то его заметил. Крики удивления, беготня среди наползших теней. Несколько воинов двинулось в его сторону. Стоянка за их спинами начала панически сворачиваться, полетели искры от затоптанных костров, захлопали кожаные стенки хижин.

Сторожевые и тягловые собаки спешили присоединиться к воинам.

Как он вскоре разобрал, все они были молодыми – едва год или два с ночи смерти. Ни одного ветерана. Где же старейшины? Где кудесники?

В пятнадцати шагах вниз по склону шестеро воинов начали совещаться, перешептываясь; один повернулся лицом в стоянке и пронзительно завопил. Вся деятельность замерла.

Воины смотрели на Красную Маску. Ни один не осмеливался подойти ближе.

Собаки меньше испугались появления одинокого всадника. Они зарычали, вздыбили шерсть, окружая его полукругом. Один из зверей уловил необычный запах и отпрянул, поджав хвост, издавая тонкий визг.

Наконец один из молодых воинов сделал шаг. – Ты не можешь быть им, – заявил он.

Красная Маска вздохнул. – Где ваш Вождь Войны?

Юноша глубоко вздохнул и выпрямил спину. – Я вождь клана. Месарч, сын Нейруда.

– Когда была твоя ночь смерти?

– Это старые пути, – презрительно оскалил зубы Месарч. – Мы отказались от этих глупостей.

Кто-то сказал из-за его спины: – Старые пути подвели нас! Мы их отбросили!

Месарч потребовал: – Сними маску! Она не для тебя. Ты решил обмануть нас. Ты едешь на летерийском коне. Ты один из шпионов фактора.

Красная Маска помедлил с ответом. Взгляд его переместился с вождя на его последователей, потом опять на стоянку внизу. Толпа собралась поблизости и выжидала. Он помолчал еще в течение двадцати ударов сердца и произнес: – Вы не выставили постов охраны. Войско Летера может перейти гребень и обрушиться на центр лагеря, а вы будете не готовы. Ваши женщины громко кричат от страха, а такой тихой ночью звук можно расслышать за лиги. Твои люди голодают, вождь, но разжигают слишком много костров – над вами скопится облако дыма, достаточно плотное, чтобы отразить идущий снизу свет. Вы забиваете новорожденных родаров и миридов вместо того, чтобы брать старых самцов и неплодных самок. У вас, очевидно, нет кудесников: если бы они жили среди вас, то закопали бы вас в землю, заставив пройти ночь смерти, чтобы вы могли явиться заново рожденными и – да будет так! – одаренными новой мудростью. Ибо старой вам явно не хватает…

Месарч промолчал. Он разглядывал оружие Маски. – Ты – это он, – шепнул наконец воин. – Ты вернулся в Овл’дан.

– Какое это племя?

– Красная Маска, – сказал, взмахнув руками, вождь, – это племя… твое…

Получив в ответ от всадника лишь молчание, Месарч продолжил: – Мы… мы все, что остались. Красная Маска, нет никаких кудесников. Как и ведьм. – Он махнул рукой в сторону сгрудившихся стад: – Те животные, что ты видишь, они последние. – Он замешкался, выпрямил спину. – Красная Маска, ты вернулся… в никуда. Ты молчишь, Великий Воитель; это означает, что ты понял истину. Ты опоздал.

Красная Маска встрепенулся, но рта не раскрыл. Медленно спешился. Псы все еще бродили вокруг робко поджав хвосты. Но тут они то ли уловили необычный запах, то ли услышали что-то за пределами света от костров – и рванулись вниз по склону, прячась на стоянке. Казалось, паника распространилась и на окружающих воинов, но никто не побежал, хотя лица исказились страхом и смущением.