– Абсолютно так, сэр.
– Я подумал, что следует проследить за вашими усилиями.
– Да, сэр.
– А вы случайно не захромали снова?
– Никак нет. Мне намного лучше.
– Иначе придется найти для вашей хромоты более основательную причину. Например, я найду здоровенную дубину и разобью вашу ногу на кусочки. Сойдет, как думаете? Вижу, ответа не требуется. Не пора ли найти чернильницу, лейтенант?
– Говорю тебе, Мазан, это Добряк там стоит. И слюнки на тебя пускает.
– Ты чертов дурак, – ответила она, добавив, – сержант.
Корд ухмыльнулся: – Даже на далеком расстоянии твои чары… э… неотразимы.
– Сержант, капитан Добряк не ложился с женщиной со дня возмужания. А в тот день, наверное, он получил шлюху, которой сначала попользовался папаша или дядя. Женщинам такое видней. Этот тип зажат в самом плохом смысле.
– О! А бывает и хороший смысл зажатости?
– Для мужчины? Ну, например, когда он соблюдает приличия и не пользуется выгодами чина. Слушай сюда, если не боишься. Все благородные поступки – следствие зажатости.
– Откуда ты это взяла, ради Худа? Вряд ли научилась в саваннах Даль Хона!
– Ты удивился бы, узнав, о чем толкуют женщины в наших хижинах.
– Ну, солдат, это мне доверили ворочать руль – так что не я подошел и пристаю, а совсем наоборот.
– Я просто прячусь от взвода Бальзама. Не говоря уж о твоем сапере, Хрясе, который решил мне поклоняться. Говорит, у меня хвост как у ихнего саламандрового бога.
– У тебя что?
– Да-да. Если он схватится за него, хвост отвалится. Думаю, он думает, что я слишком хороша для такого, как он. Можно сказать, облегчение. Хотя глазеть это ему не мешает.
– На тебя глазеют, потому что ты хочешь, чтобы на тебя глазели. Мазан Гилани, одень доспехи – и все довольно быстро про тебя забудут.
– Доспехи на корабле? Спасибо, сержант. Полная гарантия быстрейшего прибытия на дно.