Гарриман снял шляпу и, слегка коснувшись рукой до закутанного тела, сказал с учтивостью, свойственной англичанину при разговоре с женщиной:

— Мисс! Что с вами? Не могу ли я вам помочь?

Закутанная женщина вздрогнула, как от неожиданного сильного толчка. Рука освободила лицо, и перед изумленными глазами Гарримана предстало оно, как сверкающая драгоценность. Алмазы глаз были усыпаны жемчугом слез.

Девушка снова застонала, ее голова упала на руки, Рыдания, казалось, душили ее.

Гарриман стал безуспешно стараться отнять руки девушки от лица. Он бормотал несвязные слова участия, соединяя их со всеми ласковыми названиями, которые мог только припомнить.

Постепенно девушка затихла. Казалось, слезы облегчили ее горе. Грудь стала дышать ровнее, тело перестало биться в конвульсиях. Только легкие вздрагивания тоненьких плеч еще доказывали, что волнение не стихло.

Шаль сползла с них, и Гарриман увидел перед собой хорошо одетую молоденькую мисс, по внешности ничем не отличающуюся от тех, кого он привык видеть, на прогулках в роскошных авто или перед стеклами великолепных магазинов.

Издали приближался полисмен.

— Мисс, мисс! Идет бобби… Вам надо встать… Идемте же! — скороговоркой проговорил Гарриман,

— Что? Кто идет? — спросила девушка.

— Полисмен, мисс! Могут быть неприятности…

Гарриман инстинктивно чувствовал необходимость

увести девушку из сквера.

— Ах, не все ли равно! — простонала та.

— Мисс, уверяю вас… — убеждал ее Гарриман, стараясь поднять со скамьи.

Девушка грациозным движением накинула на себя шаль и встала.

Стоя, она казалась приблизительно одного роста с Гарриманом.

Распухшие от слез веки чуть приоткрылись и пропустили сквозь длинные ресницы тоскливый взгляд, с немым вопросом устремленный на Гарримана.

— Пойдемте, мисс!

Она покорно взяла его под руку и машинально двинулась за ним, едва волоча ноги.