Она слабо улыбнулась:

— Вполне. Знаете, зато я несколько ошарашена. В Нью-Йорке вымогатели такого сорта обычно не промышляют. Народ здесь удивить трудно. Подумаешь, порнофильм.

— Совершенно с вами согласен. Так чего же мы боимся?

В ее глазах действительно отразился испуг, когда прозвучал этот с моей стороны в общем-то естественный вопрос.

— Директора театра. Его зовут Уоррен Батлер, это такой весь из себя важный гомик пуританской закваски, он вышвырнет меня из театра в тот же миг, как узнает про эти фильмы.

— Мисс Лэйн, если серьезно, то я советую вам обратиться в полицию.

Она решительно мотнула головой:

— Полиция, как пить дать, сунется в театр, а мне нельзя терять работу. Вот если бы вы пришли к этому типу и…

— …и вломили ему как следует? Чтоб запомнил?… — смеясь, закончил я за нее.

— Нет, просто дали бы ему понять, что игра не стоит свеч. Если он рассчитывает получить с меня какие-то бабки, то зря старается. У меня их просто нет.

— Ну, тогда и мне стараться нет смысла. Матерый гангстер сто раз подумает, прежде чем пустить в ход пушку, а вот шушера, та палит без разбора. Что-то не возникает у меня желания рисковать жизнью из-за нескольких бобин с порнухой.

Кэрри Лэйн смотрела на меня как пришибленная, куда только девалось ее самообладание. Руки у нее дрожали.

— Пожалуйста, помогите мне, — сказала она жалобно. Потом раскрыла бумажник и вынула толстую пачку новеньких двадцатидолларовых. — Сегодня выдали жалованье, — пояснила она, перехватив мой ошеломленный взгляд.

— Не слабо платят младшей сестре главной героини, — заметил я закуривая.

Она, не мигая, следила за каждым моим движением — так, наверное, лань, перестав щипать траву, поднимает голову и вдруг замечает молодчика в красной шляпе с ружьем навскидку. Глаза у нее были на мокром месте, и одна слезинка уже бороздила рыхлый пласт пудры на щеке; кожа под этой маской оказалась, кстати, куда свежее, чем я ожидал. Она положила двадцатник на стол и поднялась:

— Для начала хватит?

Я кивнул:

— Я же еще ничего не сделал.

— Он остановился в отеле «Лава», знаете, там, где сауны. Вест-Сайд, сорок четыре.

И она ушла, а я собрался снова предаться любимому развлечению: ну да, смотреть, как трудяги в окне напротив знай перекладывают бумажки справа налево, слева направо. И не смог. Полчаса назад в голове моей было пусто и гулко, а теперь она напоминала универмаг «Мэйсис» накануне рождественских праздников. До некоторой степени такое состояние мне даже нравится, но рассказ Кэрри Лэйн плюс новенький — порезаться можно! — двадцатничек — все это привело мои мысли в полный разброд.