Управляющий Максимов заболел и уезжает на курорт, руководство промыслом переходит к Акселю. В помощь ему дают финна Блументаля. Они быстро находят общий язык, срабатываются, но тут происходит непредвиденное. Убивают кого-то из персов, родня убитого объявляет семье убийцы кровную месть. Аксель решает, что меньшая группа должна покинуть промысел. Разумеется, каждому выдают компенсацию и железнодорожный билет до другой нефтедобывающей компании. «Итак, проблему уладили, а вот найти полноценную замену уехавшим было непросто. В эти глухие места попадало мало новых людей, разве что забредет беглый каторжник из Сибири да захочет остаться в здешнем благодатном климате. Работники из них получались хорошие, так что каторжан брали охотно».
Наконец Аксель едет в отпуск на родину, к шведским белым ночам. «Я наслаждался разнообразием занятий, которое предоставил мне отпуск. Впрочем, его омрачило убийство в Сараеве наследника австрийского престола с супругой, случившееся 28 июня 1914 г. А 1 августа разразилась война».
Возвращение в Чимион стоило немалых усилий – война уже наложила свой отпечаток на всё и вся. А в Туркестане, хотя полицейский контроль был строже обычного, особых перемен не наблюдалось: не трезвонили привычные для Европы колокола, пустыня по-прежнему спала крепким сном, и на промыслах все шло по-старому. Правда, многих призвали в армию, однако на их место заступили другие. К тому же мобилизовали отнюдь не всех, учли жизненную важность промысла. «Лозунг властей был: чем больше нефти, тем больше бензина. А бензин из нашей нефти получался пригодный для аэропланов. Мы жили своей жизнью в окружении туземцев-магометан, и отношения у нас с ними сложились хорошие». За перипетиями войны можно было следить по газетам, во всяком случае, в том объеме, в каком это дозволялось цензурой. Здесь, в захолустье обширной Российской империи, жизнь текла своим чередом.
«Подошло Рождество, и мы устроили для детей сотрудников елку – с фруктами, сластями, подарками. Мы чувствовали себя одной большой дружной семьей и всячески крепили это единство. Елки росли высоко в горах, а в долинах были персики, абрикосы, тутовые ягоды, грецкие орехи, виноград и дыни. У клубники был совершенно особенный аромат». Аксель все чаще встречается с новой учительницей Александрой Алексеевной, к весне оба безумно влюблены и на Иванов день объявляют о помолвке. Назначив день бракосочетания, они приводят в порядок дом бывшего управляющего – силами австрийских военнопленных. Австрияков отправляют в Туркестан и распределяют там по лагерям. Промышленникам разрешено набирать в этих лагерях людей, которые бы заменяли уходящих на фронт русских. «Мы отобрали себе для начала 50 человек, потом еще. Австрийцы составили собственную колонию во главе с инженером Кунцем – он, как и многие его соотечественники, предпочитал трудиться, и работники они все были превосходные». Дом обставили новой мебелью, и там стало уютно. В октябре молодые обвенчались по обряду русской православной церкви.
С фронтов приходят сообщения о множестве погибших, об острой нехватке людей, о голоде, грязи и вшах. Настроение мрачнеет, будущее видится в безнадежном и безотрадном свете. Весной 1915 г. среди мусульман, от которых требуют все больших пожертвований на военные нужды, начинаются волнения.
«Мы, однако, не ощущали нависшей над нами опасности». Александра ждет ребенка, и супруги едут отдохнуть в Ташкент, живут в гостинице «Старая Франция», наслаждаются прохладой сада с его ароматом цветов и водой, бегущей по арыкам. Астрийские пленные могут свободно передвигаться по городу – и создают весьма профессиональный оркестр. Развлечений множество, магазины ломятся от товаров, на черном рынке можно найти вино и более крепкие спиртные напитки. Вроде бы идиллия, но где вы видели идиллию, которая длится вечно?! Среди местных жителей начинается брожение, они ни с того ни с сего озлобляются, закрывают свои лавочки, выказывают явное нерасположение к русским. В воздухе пахнет беспорядками.
«Нам следовало, не дожидаясь открытых возмущений, ехать домой. И не потому, что я опасался материальных трудностей, если б меня надолго отрезали от промысла. Достаточно было бы обратиться к одному влиятельному человеку, ведавшему делами Товарищества по всему Туркестану. В его доме мы всегда чувствовали себя желанными гостями». Супруги торопятся на вокзал. Навстречу им входят в город артиллерийские части, вскоре до их слуха доносятся орудийные залпы.
Настроение в Чимионе царило подавленное, хотя работа продолжалась в обычном режиме. Большинство необходимых товаров можно было купить в кооперативном магазине компании, мясо продавал некий Бакишка. И тут до служащих товарищества доходят слухи, что «туземцы» готовят нападение на их промысел – на промысел, где вырабатывается осветительный керосин, топливо для локомотивов и лучший бензин во всей империи, причем в огромных количествах.
В эти беспокойные дни Александра рожает сына, и Аксель испытывает прилив счастья и новых сил. «Я воздел к небу сжатые кулаки и завопил: „Теперь пускай эти гады приходят, теперь у меня есть сын, я буду его защищать!“»
Но они не пришли. Власти достигли соглашения со старейшинами, и дело кончилось полюбовно.
Глава 11. Мировая война и революция
В самом начале лета 1914 г. директор «Дойче банка» по секрету сообщает в Берлине Вильгельму Хагелину: «Скоро будет война». Хагелин в недоумении, и банкир объясняет ему: «Истекает срок нашего торгового договора. Мы хотим более выгодных условий, а российское правительство на них не согласно».
Убийство в Сараеве наследника австрийского престола и его супруги дало Австрии случай раз и навсегда покончить с южнославянским национализмом, представлявшим угрозу двойственной габсбургской монархии. Началу Первой мировой войны способствовало разделение великих держав на два лагеря. Россия не могла подвести своих братьев-славян и приступила к мобилизации. Германия приняла сторону Австро-Венгрии и 1 августа объявила войну русским, а чуть позднее – французам. После нападения немцев на Бельгию в междоусобицу вступила и Англия.
В Швеции был серьезнейший политический кризис. Социалисты видели прежде всего «русскую опасность», для них царизм таил в себе угрозу, а социализм призван был стать главным миротворцем и спасителем человечества: с установлением интернационального правопорядка поводов для войн больше не будет. Совершенно иного взгляда на «русскую опасность» придерживался германофил и националист Свен Хедин. Его 70-страничный памфлет «Слово предупреждения» был шедевром красноречия и в 1912 г. разошелся по стране огромными тиражами. Хедин развенчивал наивные идеи социалистов и пугал народ, живописуя, как Швецию захватывают русские революционеры. Масла в огонь подлил и более или менее открытый сговор шведских социалистов с революционными силами в Европе. В январе 1914 г. шведский посланник генерал-лейтенант Эдвард Брэндстрём докладывает из Петрограда (как назывался Санкт-Петербург с 1914 по 1924 г.): «Россия готовит вторжение в нашу страну». Русские же подозревали Швецию в том, что она может совместно с Германией напасть на Россию. Обычно столь рассудительный дипломат поддался всеобщей ажитации.
2 августа по всей Швеции гудят колокола; лидер социалистов Яльмар Брантинг заявляет о своей лояльности правительству. Страна объединилась и по-прежнему не хочет вступать в альянсы. 3 августа обрадованный этим сообщением премьер-министр Яльмар Хаммаршёльд объявляет о шведском нейтралитете. И наконец-то власти решают заняться обороноспособностью Швеции. Впрочем, общественное мнение убеждено, что война не затянется. Тем не менее катастрофа уже свершилась. Война положила конец «прекрасной эпохе» (la bella epoque) – долгому периоду, когда люди и капиталы пользовались свободой передвижения, когда ширилась мировая торговля, когда в обществе возобладали либеральные идеи, согласно которым права личности важнее прав государства.
Несмотря на войну, в мире продолжалась борьба за нефтяные рынки. На сцену выступила «Русская генеральная нефтяная корпорация», или «Ойль», – эта административная компания наполовину представляла английские интересы, но ее поддерживал ряд видных российских банкиров и нефтепромышленников. В 1914 г. «Ойль» попыталась заручиться большинством голосов на ежегодном собрании «Товарищества бр. Нобель» и захватить его в свои руки, однако старые пайщики воспротивились, и эта попытка сорвалась. Спустя полгода двое членов правления «Ойль», состоявшие также в правлении «Бранобеля», предложили свои акции «Ойль» Эмануэлю: они считали его наиболее подходящим человеком для руководства российской нефтепромышленностью, а корпорация нуждалась не только в деньгах, но и в ценных специалистах. Эмануэль не проявил интереса к предложению. Вильгельм Хагелин не раз упрекал Эмануэля в излишней осторожности и нерешительности; с этими упреками, вероятно, согласился бы и Альфред. И все же Хагелин не без помощи других одолел Эмануэля. Даже Ханс Ольсен приезжал в Петербург, чтобы заставить его решиться. В конце концов они добились от Эмануэля ответа, который истолковали, как им было удобно: дескать, «черт с вами, делайте, что хотите, только оставьте меня в покое». Впоследствии Эмануэль принимал деятельное участие в приобретении Нобелями банковских бумаг на сумму в 40 миллионов крон и выпуске собственных акций на 55 миллионов, что позволило им заполучить активы «Ойль». В 1915 г. товарищество контролировало свыше половины российской нефтяной промышленности.
Однако идет мировая война, и музыку заказывает петроградское правительство. А оно требует наращивать поставки для фронта, так что все заводы работают на полную мощность. Нобелевская флотилия из 40 наливных судов и барж перевозит огромное количество нефтепродуктов по российским рекам и каналам, по Каспийскому и Черному морям. На 1916 г. в «Товариществе бр. Нобель» и в фирмах, которыми оно частично владеет, трудится свыше 50 тысяч человек. Со своей тысячи скважин товарищество получает треть сырой нефти в России и 40 % продуктов ее перегонки, поставляет две трети товара, потребляемого на внутреннем рынке. Компания строит первый российский завод по производству бензола и взрывчатого вещества толуола. Ведь экспортировать динамит из Германии больше нельзя, эта страна – враг!
В 1916 г. товарищество выплачивает по дивидендам рекордную сумму в 40 %. То-то бы гордился Альфред! Людвиг предпочел бы иные достижения. Когда Детердинг прислал в Баку своих инженеров, они обнаружили, что нобелевские предприятия устарели. Товарищество не вело исследований, не разрабатывало новых технологий – все силы уходили на войну и выполнение правительственных заказов. К тому же Нобелям просто не хватало квалифицированных сотрудников.
В руководстве компании происходят перемены. После перехода в «Ройял датч-Шелл» Эрнста Грубе бремя переговоров с Парижем и Лондоном возложено на Вильгельма Хагелина (нередко в них участвует и Эмануэль Нобель). Сбытом стал заведовать Кнут Литторин, а всем нефтяным производством – Артур Лесснер. Йосту Нобеля назначили главным управляющим в Баку, тогда как его брат Эмиль возглавил механический завод в Петрограде.
В феврале 1917 г. царь отрекся от престола. Членам царской семьи на некоторое время позволяют остаться в Петрограде, затем их вывозят в Екатеринбург, где выстрелы в подвале и яма в лесу знаменуют конец их жизни и российской монархии. Война и происходящие в России беспорядки дают Финляндии шанс к освобождению, и 6 декабря 1917 г. она провозглашает свою независимость. В январе следующего года ее признает мировое сообщество, а в 1920 г. – и Россия.