Вильгельм Хагелин имеет в распоряжении миллион рублей на разведку новых нефтяных источников. У товарищества тысяча скважин в разных областях России – либо собственных, либо арендуемых. Нобели становятся совладельцами «Челекено-Дагестанского общества», компании по добыче богатой парафином нефти на острове Челекен – по лицензии, которую приобрел в свое время Роберт. Их доля есть и в богатых месторождениях Грозного, и на промыслах к северу от Тифлиса, и по ту сторону Каспия, в Туркестане – под Бухарой и Самаркандом. Русский консорциум приобрел право на разработку крупных степных залежей к востоку от реки Урал.
А к северу от Каспийского моря, неподалеку от города Доссора, составляет карту своих находок на реке Эмбс Фегреус. Нобели совместно с другими компаниями, в том числе «Ройял датч-Шелл», делают ставку на эти негостеприимные края. Руководить всеми эмбинскими промыслами поручают Густаву Эклунду. К концу лета 1912 г. Нобели развертывают работы по бурению скважин, прокладке трубопроводов, подготовке отстойных прудов для нефти и строительству домов для служащих.
В сентябре 1910 г. в Баку приезжает Аксель Блумгрен, шведский инженер и уроженец Смедьебаккена из провинции Далекарлия, которому поручено продолжить электрификацию заводов и промыслов. Компания «Электрикал пауэр Кº» построила крупную электрическую станцию для Балаханов и Сабунчей и вторую – в Баилове – для Биби-Эйбата. Как рассказывает Аксель Блумгрен в своих увлекательных мемуарах, «он попал в товарищество, годовой оборот которого равнялся государственным бюджетам Швеции, Норвегии и Дании, вместе взятым».
«С самого начала механических работ здесь применялись паровые машины, легкие в обслуживании и дававшие возможность погреться возле них в холодное время года. Поскольку паровая тяга была малоэкономичной и к тому же требовала длинных паропроводов, руководство компании решило переходить на электрическое питание, и, когда я начал службу в нобелевском Товариществе, переход этот частично был уже осуществлен.
Миновал 1911 г., мы вступили в следующий, 1912-й. Весну я в основном провел на (острове. –
Не помню, по какому случаю я обмолвился, что в нефтяной промышленности интересно все и что я не отказался бы познакомиться с самыми разными ее областями. И вот, когда я закончил свои дела на Святом, мне предложили поехать в Среднюю Азию, где фирма приобрела действующее нефтяное месторождение, Чимион. Я должен был наладить там электрическое снабжение, а также стать заместителем начальника по административной и технической части. В моей жизни наступала новая эпоха».
Аксель Блумгрен получает разрешение на въезд в Туркестан, куда иностранцев обычно не пускали. В Красноводске его встречает жандарм в сопровождении солидного господина в летах, представляющего компанию (очевидно, Яльмара Круселля).
«Мы немедля проследовали в жандармерию, где задержались за разговором в передней комнате. При этом я обратил внимание, что жандарм держит правую руку странным образом отставленной вбок, а ладонь его сложена пригоршней. Я спросил, что сие значит. „Положите рубль-другой, сами увидите“, с улыбкой отозвался он. Я положил. Рука нырнула куда-то вниз и в следующий миг была пуста. Жандарм расправил плечи и прошел во внутреннее помещение, откуда до нас через открытую дверь донесся его разговор с начальством.
„Личность путешествующего установлена?“
„Да“.
„Оружия не имеется?“
„Нет“.
В заднем правом кармане у меня был револьвер марки „Уэбли-Скотт“.
„Фотографических аппаратов нет?“
„Нет“.
На перекинутом через плечо ремне у меня за спиной висела большая фотокамера». Аксель Блумгрен приступает к работе на Чимионском месторождении – в селении Ванновская, близ границы с Китаем. Там уже около тысячи нобелевских служащих. Есть больница, аптека, врач, фельдшер и акушерка. В близлежащей деревне живет русский начальник полиции. Мусульманам дают выходной, чтобы они могли отпраздновать свой Шахсей-Вахсей. Аксель видит, как его участников чем-то поят, а потом они с гиканьем пляшут и колют себя кинжалами. Ржут и становятся на дыбы кони, тревожно бьют крыльями голуби. Мужчины впадают в экстаз: зрачки у них расширены, глаза неестественно блестят. Постепенно исступление проходит, все идут мыться в баню. Раны заживают на удивление быстро. Аксель считает, что местные жители знают для этого специальное средство. В прочее же время сарты – самый миролюбивый народ на свете. «Живя здесь, я чувствую себя не в меньшей – а то и в большей безопасности, чем у себя на родине. Ферганскую провинцию, равную по площади трети Швеции, русские покорили всего двумя ротами… и без единого выстрела».
С гор задул прохладный ночной ветерок. Аксель сидит на увитом виноградом балконе и, попыхивая трубкой, набитой табаком «Пионер», предается размышлениям после трудового дня на жаре. Правоверные мусульмане целый день постились. Из соседних домов пахнет жареной бараниной. Там готовят традиционный плов – блюдо из вареного риса и нарезанной полосками баранины, желательно с добавлением изюма. Ожидание еды затягивается, тем временем опускается темнота. Кто-то заводит монотонную песню, кто-то начинает танцевать – под хлопанье в ладоши и стук по кастрюле вместо барабана.
В июле Аксель уже собирает вишню и тутовые ягоды в собственном саду, он ест простоквашу, клубнику со сливками, земляные груши, пьет чай с галетами. В здешних краях растут яблоки, сливы и персики, редис, дыни, виноград, малина, миндаль. В городах можно купить товары из Швеции: зубную пасту, чернила, эскильстунские ножи, хозяйственные товары компании «Хускварна», примусы. В городском освещении используются лампочки «Люкс», на электростанциях работают паровые турбины «Де Лаваль» и генераторы из Вестероса. А еще тут есть телефоны Л.М. Эриксона и так называемые «шведские спички», хотя они вовсе не шведские. Не хватает разве что сваренных с петрушкой раков… Аксель шлет домой почтовые переводы – столько-то каждому из родных и от 300 до 500 крон дяде, в счет погашения долга.
Нефтяные вышки тянулись извилистой нитью, во много рядов. Нефть под напором бежала в приемные резервуары завода и железной дороги, служившей средством связи с внешним миром: параллельно путям шла телеграфная линия. «Станционные служащие всегда знали о происходящем в мире и докладывали нам, нередко по внутреннему телефону, так что мы тоже были в курсе событий. Это нам очень пригодилось впоследствии, когда наступили тревожные времена».
Аксель Блумгрен установил большой дизель-электрический агрегат, но работники не умеют с ним обращаться, и много времени уходит на отладку оборудования. Затем на электростанции появляется еще один агрегат, и к началу 1914 г. она полностью готова.