– Если не кусаются, – сказал я, – то да, изящные, согласен. Аристократы!

– Пойдём, – предложил он, – в зале накрывают столы.

– Пойдём, – согласился я.

Вообще-то последний раз я ел где-то с неделю тому, был в гостях у Аркаши Ламмера, а так я к еде равнодушен. И мне всё равно, за счёт чего всегда тот же вес, а нажраться не тянет. Так однажды восхотел, и это было организмом принято к сведению.

Он взгромоздился на диван, тот даже ножки укоротил, чтобы властелин опустился на лож без проблем, а я пошёл своим ходом, на Южанина поглядывал искоса.

Жрун и гурман, лукулловец, толстый, как Анна Каренина и Гамлет, но двигается с их же лёгкостью, часто хохочет, рассказывает анекдоты, всегда сыт и весел, нос в табаке. Когда-то был хорошим программистом, но стремительное развитие технологий и его ухитрилось оставить на обочине, хотя, подозреваю, сам виноват, успокоился, слишком погряз в удовольствиях, забыв, что удовольствия бывают не только ниже пояса и в роскошных застольях.

В нашей компашке был ещё Инфарктник, тоже программист, уступал по классу Южанину, но упорно вгрызался во всё новое, женщинам и жратве уделял не больше времени, чем того стоили, рос по левлам, сейчас где-то среди сингуляров, вряд ли помнит о таких тараканах, как мы и каким был сам.

Я вздохнул, у всех у нас свои причины, почему мы здесь, а не там.

Перед входом во дворец, у самой нижней ступени, из ниоткуда возник широкий стол, накрытый белоснежной скатертью с красными цветами по свисающим до земли краям, высокая узкогорлая ваза с пурпурными георгинами, во все стороны покатили расширяющиеся круги низкобортных тарелочек с изысканными, как предполагаю, блюдами.

Я уловил запах жареных лебедей, перепелок, ещё чего-то мелкого, Южанин мясоед, даже рыбу потребляет редко, не говоря уже о съедобных травах.

Он повел царственным жестом.

– Садись. А то в дом переть далеко.

– На диване? – съехидничал я. – Это у тебя такой зал?

– А то, – согласился он. – Когда можно здесь, почему нет?.. Тихо, никакая птичка сверху не какнет, иначе в жопу такой умной петарду.

– А как же любовь к природе?

Он сказал недовольно:

– А я не природа? Хоть Казуальник и говорит всякое заумное, но я природный, вот свою природу и люблю! А её у меня много.

– Ну да, – согласился я, окинув взглядом его безразмерные телеса, – если у тебя вместо крыши небо.

Подкатил стул, я с удовольствием опустился на мягкое сидение, у Южанина комфорт везде и во всём. Под моей задницей стул сразу превратился в кресло, чутко подстраиваясь под новую конфигурацию. Жаль, не было такого, когда сутками горбился перед экраном компа, стараясь побыстрее добраться до хайлевла, сейчас фигура была бы получше, но поправлять не стану из принципа.

Из-за моего плеча протянулась белая рука, подавая на стол широкую тарелку с гроздьями сочного винограда.