ГЛАВА 15

Операционная сестра, медбрат и мы с анестезиологом переносим Скилланте на простыне с больничной койки на операционный стол. Не то чтобы он много весил, просто стол такой узкий, что нужно его положить четко по центру, чтобы не свалился. Его руки повисают плетьми, и мне приходится закрепить их фиксаторами.

— Извини, — обращается он ко мне.

— Заткнись, — отвечаю ему через маску.

Скилланте сейчас единственный в операционной, на ком нет халата, маски и шапочки для душа.

Анестезиолог вкатывает Скилланте дозу через одну из капельниц. Смесь болеутоляющего, паралитического и амнестического. Последний дается на тот случай, если паралитическое средство сработает, а болеутоляющее нет, тогда Скилланте проведет всю операцию в сознании при полной обездвиженности. По крайней мере, не подаст на врачей в суд, поскольку ничего не будет помнить.

— Я отсчитаю от пяти до одного, — говорит анестезиолог. — Когда я скажу «один», вы уснете.

— Нашли младенца, мать вашу, — огрызается Скилланте.

Спустя две секунды он уже в отрубе, и анестезиолог сует ему в горло изогнутый ларингоскоп, напоминающий клюв цапли. Вскоре к ларингоскопу добавляется респираторная трубка, и вот уже Скилланте, выражаясь на профессиональном жаргоне, «сосет фаллоимитатор.» Проверив, хорошо ли поступает воздух, анестезиолог закапывает больному в глаза и с помощью скотча задраивает веки. После чего помещает голову больного в пластиковый мешок, из которого торчит дыхательная трубка. Теперь Скилланте похож на труп в анатомичке мединститута: там тоже держат голову в пластиковом мешке, чтобы она не высохла до начала практических занятий.

Пустую койку на колесиках, еще недавно принадлежавшую Скилланте, я вывожу в холл, откуда ее вскоре свистнут, чтобы отдать другому больному — не исключено, что с тем же постельным бельем. А что прикажете мне делать? Приковывать ее цепью, как велосипед? Вернувшись в операционную, я распинаю Скилланте на столе с помощью застежек-липучек, как это делают в фильме про какого-нибудь монстра.

— Стол, случайно, не электрический? — спрашиваю я.

Моя хохма вызывает чей-то смешок.

Операционная сестра ножницами разрезает на больном халат, и нашим взорам открывается мошонка, достающая, как фартук, до середины бедер. Сестра берет в руки электробритву.

Медбрат в это время оборачивает конечности больного такими миниатюрными надувными матрасиками. Это чтобы Скилланте не получил обморожения — если, конечно, не забудут подать горячий воздух.

— Сэр, — за моей спиной подает голос один из моих студентов.

— Хочешь ассистировать? — спрашиваю.

— Да, сэр!