— Это был секстет, — уточнила Магдалина.

— Вот как.

Мать Магдалины вымученно улыбнулась. Рово закатил глаза. Он все ниже сползал со стула — того гляди, окажется на полу.

— Ты хоть немного говоришь по-румынски? — спросил меня отец Магдалины.

— Нет, — сказал я.

— А кто в Румынии президент, тебе известно?

— Чаушеску? — Я был более или менее уверен в своем ответе.

— Надеюсь, ты просто шутник, — заявил отец.

Я не удержался:

— Да. А Румыния — моя специализация.

— И сарказм, как видно, тоже. Вот что я тебе скажу. Наша Магдолл — это тебе не какая-нибудь американская девица, которая готова заняться с тобой сексом в машине.

Тут Рово подал голос:

— Ну, ты, пап, даешь. Фу.

— Я отдаю себе в этом отчет, — говорю.

— По-моему, у тебя нет ничего общего с моей дочерью, — продолжил отец.

— Ни у кого нет, — отвечаю. — Она одна такая.

— Это правда, — одобрительно отозвалась мать.

Отец Магдалины смерил ее ледяным взглядом.

Магдалина вышла из-за стола и, подойдя к отцу, поцеловала его в лоб.

— Папа, ты выглядишь смешным, — сказала она. — Я ухожу домой, вместе с Пьетро. Увидимся завтра или послезавтра.