Глава V. Белое действие
Ядром Белой России стала добровольческая армия генерала Деникина, собранная из остатков армии Корнилова. После кардинального изменения настроения у казаков армия ежедневно росла. Генерал Корнилов пал не зря. Отовсюду к Деникину вливались новые силы. Нашлось с десяток генералов, готовых поддержать белое, как оно было названо, движение. Молодежь со всех концов России вступала в армию. Амальгама любителей приключений быстро переросла в важные, строго организованные военные части. Даже многие крестьяне, подвергшиеся экспериментам большевиков в их деревнях, присоединялись к добровольцам. Решающим стимулом стало заявление Антанты о поддержке Белой России оружием, деньгами и солдатами. Один за другим освобождались русские города на Юге, куда при ликовании горожан вступала Белая армия. Везде гремел лозунг: «Во имя единой и неделимой России!» Победоносный поход армии сопровождали английские танки; французские консервы и американское оружие должны были приблизить ее победу. На фронтах под началом своих классных руководителей воевали пятнадцатилетние гимназисты, студенты всех факультетов, но также и анти-большевитски настроенные революционеры и крестьяне. Высшей целью белого движения стало освобождение Москвы и созыв Учредительного собрания. Этой идеей были охвачены представители разных слоев населения.
На фронте с одной стороны сражались литовские и китайские большевики, по другую — молодая русская интеллигенция. Никогда в России столько не пили, не грабили, ни жульничали, не произносили стольких речей, как в те три года неразберихи. Добровольцы продолжали наступать на север. Теперь в кольцо загнали большевиков, как в свое время — Корнилова. С севера на Петербург шел генерал Юденич; на востоке, по всей Сибири, командовал Колчак. Из Польши продвигалось войско Бориса Савинкова. Остатки царских полков вышли из Ирана и Франции; на Крайнем Севере, в Архангельске, высадился английский десант.
По эту сторону фронта никто не сомневался в полной победе белых. Возникшие по ходу революции призрачные, гротескные республики, независимые области и города с их министрами-негодяями, одна за другой переходили в руки белых. Однако теперь возник важный вопрос, вызывавший волнения: кто из генералов въедет в Москву под колокольный звон? От этого много зависело — например, власть в Учредительном собрании и бессмертие в истории.
Белые наступали. Даже на Кубани, в колыбели белого движения, Деникин получил удовлетворение, повесив одного из слишком радикальных министров. Казаки генерала Мамонтова были на пути к московским вратам. Город Орел перешел к белым. Большевики и сами решили, что им пришел конец.
Вскоре случилась блистательная победа: барон Врангель занял Царицыно — большевицкую цитадель. Никто больше не верил в силы большевиков.
Генерал Деникин, при сомнениях военных специалистов, но под аплодисменты буржуазии отдал приказ: «На Москву!» Говорили, что генерал Юденич разослал своим офицерам свежеотпечатанные приглашения на банкет в петербургском Зимнем дворце.
Британский король наградил орденами полководцев Белой армии. Фабриканты возвращались на прежде отобранные фабрики. В городах шли погромы. Тучный генерал Май-Маевский на торжественной встрече в Харькове выставлял вино ликующей толпе. Конница Мамонтова транжирила награбленное. Генерал Слащев заявлял на митингах, что «перевешает всех мировых каналий». Генерал Шкуро воплощал этот лозунг в жизнь. Пиршествовали, играли в карты, хватали трофеи. Англичане и французы раздали остатки своего провианта благодарному населению, уже поделив освобождаемую Россию на зоны влияний. Молодежь взяла в руки заржавевшие было ружья. Белые сражались и побеждали, воодушевленные одной идеей: «На Москву, на Москву!»
Все рухнуло вмиг. Белые и сейчас обсуждают причину своего поражения, но правды никто не знает. Может, крах случился из-за замены главнокомандующего у красных? Или из-за неожиданной поддержки Москвы со стороны отпущенной Финляндии и Эстонии, изменчивых англичан? Ошибки стратегии, или нехватка оружия? Все это принималось в расчет, но не объясняло краха в достаточной степени. Главной же причиной было то, что Белая Россия противопоставила ясной и понятной политике большевиков лишь один только лозунг «Долой большевиков!» Белая Россия была ни монархистской, ни демократической, ни фашистской, ни социалистической, и быть может, будучи началом неопределенного развития или же возвращения к прежней России, она внушала крестьянам крайнее недоверие.
Однажды, как и следовало ожидать, началось падение. Молодежь, офицеры и казаки стали покидать фронт. Блокада советской России стала слабеть, обнажая там и сям бреши. В столицах белых, в штабах генералов прикидывались глухими, не желающими ничего знать о развале армии. Чем более безнадежным было положение на фронтах, тем громче генералы кричали: «На Москву, на Москву!» И однажды сами генералы, беженцы со всей России, гимназии, университеты и пресса двинулись на Юг. Не помогали ни призывы командиров, ни львиная храбрость отдельных бойцов.
Белая Россия обратилась в бегство, увидав вскоре черноморский берег. Ее главнокомандующий, до последнего момента, улыбаясь, обещал в течение двух недель вернуться в Москву. Но наступила катастрофа. Белую Россию прижали к морю. Это произошло в южно-русском крупном портовом городе Новороссийске, где скопились войска, политические деятели и масса беженцев. Силы большевиков продвигались к городу с необычайной быстротой. Восстала рабочая окраина, и белые бежали в порт. Там, у пристани, стояли малопригодные для плавания судна с вероломными матросами. Тысячи людей начали штурм кораблей. Солдаты, дезертиры, послы, политические деятели, офицеры, женщины, дети и целые военные отряды сражались за места на борту. В ту морозную ночь многие упали за парапеты в море. Изредка грохотали одиночные выстрелы, люди зубами и ногтями пробивались на палубу, орудовали ножами и пистолетами.
В хаосе многие матери потеряли детей, многие мужчины — свои семьи. Боролись на берегу за свое спасение, хладнокровно убивая друг друга. На пристани стояли рабочие, угрожающе наблюдавшие бегство буржуазии. В это же время красные вступили на городские окраины. Переполненные до отказа людьми корабли вышли в море, благополучно доплыв до Константинополя. Здесь генерала Деникина с его штабом встретили английские броненосцы.
Неожиданно для побежденной армии случилось еще одно чудо. Двумстам молодым офицерам под предводительством столь же молодого генерала удалось отбить атаку десятитысячного отряда красных на узком перешейке Перекоп, соединяющем полуостров Крым с остальной Россией. Так на время удалось спасти клочок земли — Крым. Белая Россия вновь оказалась в живописных татарских городах. Деникину, тем не менее, пришлось уйти в отставку, и командование взял на себя генерал барон Врангель. И казаки пришли в Крым, но ни у кого уже не было надежды отвоевать Россию. При таких обстоятельствах «Черный барон» создал свою стойкую армию. Он также принял интересное решение, задумав устроить в Крыму «белое» русское государство. Врангель был даже готов заключить мир с большевиками — через английское посредничество. Восемь месяцев «Черный барон» командовал в Крыму, издавал законы, проводил аграрную реформу, берег остатки Белой России от большевиков. Помощь барону обещала Франция, и не только обещала — даже помогла, но все это продолжалось только до заключения мира между Польшей и Советской Россией. Теперь не было смысла поддерживать белых ради отвлечения большевиков от Польши. И старый союзник Франции, которой она стократно клялась в верности, был предоставлен самому себе.
Теперь сотни тысяч большевиков двинулись на Перекоп. Советы выдвинули лозунг: «Уничтожим черного барона и белых бандитов». На Перекопе развернулась кровавая битва. Несколько тысяч на узком перешейке белых могли успешно сопротивляться, уничтожая целые большевицкие полки. Громоздились горы трупов, но вода покрылась людом и на эти курганы взбирались свежие красные отряды. Когда у белых иссякли все резервы, Врангель дал приказ отступать. Крым пал.
Полуостров покинуло 136 кораблей[12], на бортах которых уплыли остатки армии и буржуазии. Шло великое переселение народов, корабли были переполнены. Последним, на яхте «Лукулл», полуостров покинул главнокомандующий Белой армии генерал Врангель.
Через два дня корабли вплыли в Босфор. Началось беженство Белой России.
Глава VI. Бегство из сумасшедшего дома
В период с 1917 по 1920 г. три миллиона русских покинули свою отчизну. Часто спрашивают: что именно подвигло такую людскую массу на исход? Изменившийся строй жизни, тяжкие экономические условия не могут быть единственной причиной. Ведь эмигранты — это не только офицеры, коммерсанты, промышленники и помещики: среди них были студенты, скромные ремесленники, революционеры всех не-большевицких мастей и даже радикалы-анархисты. Можно во многом упрекать революционеров-эмигрантов, но подозревать их в бегстве от материальных тягот невозможно.
Ненависть к большевизму — вот что сплачивает русских самых разных политических убеждений. В итоге эсеры, программа которых мало чем отличается от большевицкой, идут рука об руку с матерыми монархистами, а либеральные профессоры входят в правительства вместе с ультраконсервативными генералами. Опасность большевизма заставляет преодолевать не только политические разногласия, но даже и национальные.
Что же заставляет три миллиона русских так ненавидеть большевизм?