В конце концов, оказавшись на улице я выбрасываю какого-то мужика из его машины, отнимаю у него ключи, после чего уезжаю, по пути еще несколько раз остановившись и подобным же образом завладевая очередной машиной. Я еду на огромной скорости по заполненной автомобилями дороге, часто сталкиваясь с другими машинами.
Все кончается тем, что я оказываюсь в знакомых мне местах — недалеко от дома родителей и понимаю, что хочу именно туда — к ним, туда, где мои родители, почему-то еще живой отец и мама ждут меня на кухне и пьют чай.
Я просыпаюсь.
На работе я первым делом отзваниваюсь Приятелю Сартакова — спросить, не устроит ли его такой вариант, когда нужные бумаги из архива мною просто пересняты на фотоаппарат — вот и все «оцифрока».
Приятель Сартакова отвечает, что если у фотографий приемлемое качество и информация с бумаг на таких фотографиях не будет потеряна — то это вполне допустимо.
Какое-то время я вожусь с записью двух дисков, но пока суть да дело и я поднимаюсь к Приятелю Сартакова в кабинет — так вот, оказывается, что он уже упорхнул на какое-то совещание и его в ближайшее время не будет.
Это мне дает немного времени как раз на то, чтобы, как мне говорил Приятель Сартакова, «незамыленным взглядом» проанализировать информацию на материалах, которые я систематизировал.
Где-то через час копошения в интернете мне начинает казаться, что я могу представить такой «взгляд».
Но, для пущей наглядности нужно раскочегарить старенький списанный принтер, к которому кончились картриджи еще во времена царя Гороха, так что, испросив разрешения у зама по архиву я спускаюсь еще на один этаж вниз в страшные «подвалы Лубянки». В самое сердце сосредоточения хранения всяческого списанного никому не нужного барахла.
Самый нижний этаж вдруг, не смотря на все мои представления о нем, оказался вполне себе приятным местом, во всяком случае по сравнению с архивом — более чистым, просторным, и, увы, светлым.
В тот самый момент, когда я открыл незапертую дверь с лестницы, которая ниоткуда и никуда больше не вела кроме как из архива — на склад и соответственно — обратно, я был удивлен, или даже шокирован, но — я попал аккурат в центр солнечного круга, образуемого лучами, исходящими откуда-то высоко сверху, а конкретней — из открытого люка, ведущего во внутренний двор лубянского комплекса.
Под люком располагался сейчас наполовину поднявшийся от пола подъемный стол, на котором стояли двое по виду чернорабочих, спускавшихся вниз на платформе, под которой в этот момент складывались подвижные «Х»-образные конструкции. Завидев меня, эти парни уделили мне внимания на более, чем на пару секунд, после чего (видимо быстр сообразив кто я) они продолжили беседовать друг с другом, по временам смачно сплевывая на пол.
Когда же подъемный стол окончательно спустил их вниз, они все так же, не обращая на меня никакого внимания спрыгнули с него и пошли, тихо друг с другом переговариваясь куда-то в противоположный конец пустого зала, в котором ничего не было, кроме пустых стеллажей, но не таких как в архиве — для папок — а огромных и собранных из очень серьезный металлических конструкций.
Где-то через минуту — настолько зал был огромным, эти парни уже были на противоположном конце зала, где оба исчезли за черной в углу стен металлической дверью.
Люк, ведущий на улицу во двор захлопнулся автоматически, и зал, еще какое-то время недавно залитый солнечным светом погрузился в полумрак.
«Странное дело» — думаю я тогда — «я тут один — и что? До меня никому дела нет — что ли?».
Какое-то время я остаюсь спокойным, но потом медленно, но верно начинаю паниковать — я подхожу к двери, в которой почти только что исчезли эти двое разнорабочих, пытаюсь ее открыть — но она заперта на электромагните. Тогда я возвращаюсь обратно — к двери ведущей на лестницу вверх в архив — но там тоже самое.
Хм… я разворачиваюсь, подхожу к высокой стене и какое-то время смотрю на ленточное остекление, расположенное почти под самым потолком, за которым, как кажется, но видно плохо, потому что там — темно, располагается помещение из которого можно сверху наблюдать за залом.
Я достаю мобильный телефон, но в таких катакомбах он, естественно, не ловит сигнал. Последняя же надежда выбраться из этого бункера — телефон на стене так же не отвечает. На телефоне нет никаких кнопок, ни рядом с ним тоже нет, так что мне представляется что на другом конце получают сигнал только при снятии трубки.
Но нет. Тишина.