— Один хер! Хоть золы клок с пуговицами, а похороны будут! Никуда они не денутся. Порядок есть порядок. Жмурам уже всё по барабану, а перед народом себя выказать — это святое. А где они будут золу прикапывать? Среди людей, то есть — тут. А это что? Это заказы нам, да на такие крутые бабки, что быть добру.

— Красиво говорить стал, — усмехнулся русский. — И не узнаешь.

Синерукий махнул зажатым в пальцах рыбьим скелетиком.

— И не говори. У меня тут интеллигентов с институтов на Сорбонну хватит. Профессура в очередь могилы копать. Блатное место, в натуре! На последней вакансии друг другу лицо били. Культурные, блин, мочи нет. От них и наслушался. Недавно хотел одного послать, а сам и говорю: а пошёл ты туда, откуда дети родятся. Бля буду!

Русский покивал.

— Бабки-то возьмёшь? С благодетеля?

Жующий воблу махнул рукой, но деньги взял.

Когда Фридрих сел за руль, русский почесал в затылке и попросил немного смущённым голосом:

— Слушай, будь другом, подбрось до проспекта.

— Говно вопрос, — ответил немец, гордясь запомненным словосочетанием.

И они поехали.

— Я вижу, вы очень предусмотрительны. За наркобарона вам будут мстить? Да?

— Да меня ещё за Пузо заказали, — спокойно ответил русский. — То пузо, которое я вспорол, среди своих в авторитете было. Всё один к одному.

— Вы сожалеете, что вас убьют из-за того человека?

Русский усмехнулся.

— Русский мужик задним умом крепок. Сперва ветры пустит, потом оглянется — не сдуло ли кого. А вообще-то, по правде говоря, — нет. Когда мы чичей давили, нас из Москвы за руки держали. Обидно было — до слёз. А сейчас — всё по хрену. Сколько смогу — все мои будут.

— А откуда вы знаете, что для вас купили убийцу?

— Первые двое уже приходили, — хладнокровно ответил русский.

Фридрих понимающе покивал головой.

— Сейчас бабки сестре отвезу — и оторвусь по полной. Её мужа, друга моего, за одной партой сидели, — год назад убили. Помочь надо. Двое сопляков на руках осталось. Близняшки. А дальше — будь, что будет. Знаешь, что важно, немец? Важно не когда ты умрёшь, а — как. И за ради чего. Никогда не чувствовал себя лучше. Никогда не чувствовал себя свободнее. Всегда какая-то гнида говорил мне, что делать. Отговорила, жопа золотая… Мне вот тут тормозни. Благодарю. Ну, бывай, немец, на похороны не приглашаю.