она растворяется…
бом-бом… бом-бом…
потом приходит в себя…
снова обретает тело…
потихоньку, потихоньку…
ощущение размывается, стирается…
Скорее, пока все не кончилось, ей хочется запомнить этот миг навсегда… хотя нет, не навсегда, она, в свои двадцать лет, уже знает, что ничего не бывает навсегда… Ну хотя бы на подольше, чтобы долго-долго хранить потом воспоминание об этом миге, до самой старости… И еще дольше, до той самой секунды перед смертью, когда, как говорят, перед тобой проносится вся твоя жизнь.
Она приходит в себя.
И…
И все кончается.
Амели снова принимается крутить педали.
Фернан вздыхает: «Ну наконец-то, сподобилась!»
Они проезжают мимо сидящих в траве у обочины ребятишек, те вытаращили на них глаза.
— Понимаешь, Фернан, я вдруг представила, как смешно мы выглядим вдвоем на этом велике…
В нескольких километрах позади Клара останавливается и кричит:
— Амели-и-и-и!!
Но Амели далеко.
Нехорошо все начинается… Ох нехорошо! Но ведь Амели прекрасно знает, что я не привыкла ездить на велосипеде по стольку километров! У меня от этого ужасно болят ноги. Вот позвонит мама, я ей обязательно расскажу. Прямо в день моего приезда сломалась машина… Ну надо же, старое ведро!
Я совсем выдохлась и никуда отсюда не сдвинусь.
Она бросает велосипед посреди дороги и усаживается в траву.