— За что?

— Выдернул у него из рук бутылку коньяка и выбросил в окно.

— Знаешь, в Минске я живу в пятиэтажке на Калиновского. Там бы за такую выходку не уволили бы — убили.

— Муля не убьёт, — заверил Дёмин. — Более того, к утру забудет, что уволил. Да и права не имеет. Отстранить от концерта — да. А принимать на работу или увольнять нас имеет право только директор филармонии. Кстати, с тобой нормально расплатились?

— Не жалуюсь. Говорили — по десять рублей с концерта, итого шестьдесят, заплатили намного больше — как в ведомости написано. Командировочные почти не тратил, только пятьдесят копеек, когда скидывались на такси.

— Значит, администрация Дворца культуры что-то ещё приписала сверх десятки. Если у них есть фонды, такое часто бывает. Кстати, ты же автор двух песен, вот и за них прибавка. Главное — всё по-честному, по ведомости. Никаких левых концертов. Юра наш — молодец.

Осталось выяснить, кто немолодец, спекулирующий пластинками. Скорее всего — тот, кто обнаружит, что в кофре лежат шнуры и прочие приблуды, а не диски, и начнёт истерить.

Егор ещё немного покемарил и был довольно сонный, когда в номере Дёмин заказал Минск, несмотря на глубокую ночь, и почти сразу прозвучала телефонная трель, означавшая: контакт установлен.

— Золотце? Таки я тебя разбудил? Прости, родная, только пришли в гостиницу.

Положив телефонную трубку, поделился секретом.

— Перед каждыми гастролями я звоню на узел связи и обещаю девочкам пригласительные на концерт. Теперь достаточно сказать «Песняры», и соединят моментально. Пользуйся!

— Нас во сколько выгонят из номера?

— В семь.

— Ну так будь другом, закажи мне звонок в Минск на семь.

Насте к восьми на занятия, в семь она ещё будет на Калиновского.

Угадал.

— Егор? Как ты?

— Сюжет «мама, роди меня обратно». Четыре концерта в день. Четыре часа на сон. Если не втянусь, брошу «Песняров» на половине гастролей и уеду домой.

— Всегда тебе рада! Прости, убегаю.

— Хорошая девушка? — поинтересовался Даниель, хоть его это совершенно не касалось.