Это, скорее всего, Ефим Гольдберг, приятель Вадима, подумал Игорь. Именно он в своё время помог Люсинову вместе с семьёй тайно выехать из России.
Рядом с ними постоянно фланировали двое мужчин, видимо, из личной охраны опального олигарха, который то и дело посматривал по сторонам. Интеграл проследил его взгляд и заметил метрах в пятидесяти от свежевырытой могилы еще двух вальяжных мужчин, лицо одного кого-то напоминало Игорю. Похоже, из России, подумал он. Но почему не подходят? Ладно, разберемся.
Странно, отчего на похоронах отца нет Антона? И где лондонские пинкертоны? Наверняка где-то здесь, рядом, и тоже внимательно наблюдают за печальным событием. Вряд ли упустили бы такой удобный случай, который позволит увидеть людей из окружения покойного…
Свиридову раньше не раз доводилось быть свидетелем мусульманского обряда погребения, когда раздетого догола покойника после омовения заворачивают в белый саван и до захода солнца чуть ли не бегом несут к ближайшему кладбищу. Сначала тело кладут на землю так, чтобы голова обязательно была обращена в сторону Мекки. Потом опускают в яму ногами вниз, при этом в могилу бросают горсть земли, произнося на арабском языке фразу из Корана: «Все мы принадлежим Богу и возвращаемся к Нему». Засыпанная землей могила должна возвышаться над уровнем земли всего на четыре пальца. Затем ее поливают водой, семь раз бросают в яму по горсти земли и снова читают молитву со словами: «Из Него мы сотворили вас и в Него возвращаем вас, из Него изведем вас в другой раз…»
Неужели и здесь будет соблюдена вся цепочка погребального обряда? Игоря коробило от того, что таким вот чуждым русскому человеку образом намерились предать земле его бывшего однокурсника и сослуживца. Выглядело всё это довольно странно. Для чего Люсинову понадобилось обращаться в мусульманскую веру?
Внезапно Свиридова осенила догадка. Не хотел ли Вадим, совершив, можно сказать, безумный поступок, оградить свою семью от некой угрозы со стороны мусульман? Значит, он с ними определённо контачил и почему-то их боялся. Зато зная мусульманские обычаи, мог быть спокоен, отходя в мир иной, за вдову и сына. Ибо семья правоверного для других мусульман неприкосновенна. Более того, мусульманская община Лондона наверняка окажет им материальную помощь. Всё-таки хитрец он, Вадим!
Конкуренты Интеграла, пинкертоны из Скотланд-Ярда, узнав о мусульманском обряде погребения, также размышляли, что и почему. Но пришли к отличному от свиридовского выводу: этим жестом Люсинов отнюдь не семью стремился уберечь, а элементарно указывал, в какой стороне искать концы истории, случившейся с ним. Мол, кому надо, тот поймет.
Ну и кто из них прав? Боковым зрением Свиридов уловил, как слева от него в кустарнике что-то блеснуло.
Объектив фотоаппарата или видеокамеры? Значит, его уже засекли и фиксируют для истории. А может, не только его, а всех подряд. Ну что ж, ребята, поиграем в казаков-разбойников! Похоже, пора заявляться как положено.
Игорь решительно вышел из тени и прямиком направился к Лизе, которая смиренно наблюдала, как завернутое в саван тело мужа опускают в могилу. Она явно едва держалась на ногах. Свиридов остановился в двух шагах от ямы.
Когда обряд погребения завершился, вдова, поддерживаемая под руку Эленским, не произнеся ни слова, направилась по дорожке, ведущей к выходу с кладбища.
– Лиза, примите мои искренние соболезнования, – преградил путь женщине Игорь. – Вы должны помнить меня, я Свиридов…
Откинув с лица чёрную вуаль, Лиза затуманенным взором – глаза ее покраснели от слёз – некоторое время вглядывалась в лицо остановившего ее мужчины. А потом вдруг с откровенным удивлением воскликнула:
– Господи, вы? Откуда вы здесь появились?
Женщина с громкими рыданиями бросилась к Свиридову и уткнулась ему лицом в грудь.
– Лизонька, кто это? – встрепенулся Эленский, нервно запахивая полы пальто.
– Я давний приятель Вадима, – одарив олигарха неприязненным взглядом, ответил Игорь.
– Стало быть, тоже гэбэшник? – криво усмехнулся Эленский.
– Да нет, я дипломат. Простите, а вы кем приходитесь Вадиму? – в свою очередь задал вопрос Свиридов.
– Хм, гэбэшник, дипломат, одно и то же… Молодой человек, вы что, с Луны свалились? Я Борис Эленский! Не говорите только, что вы обо мне не слышали. У вас там, в Москве, Кремль шатается, когда произносят моё имя!