Четвертые сутки они ждали машину с обеспечением. Запасы продовольствия подошли к концу - остались только соль и сода. Последний "сухпай" прикончили еще позавчера, а есть хотелось очень сильно. Вспомнили рассказы дедов и пробовали жевать кору с деревьев, но кроме противной горечи во рту, никаких ощущений это не добавило. И как только во время голода люди выживали таким способом?

Напряжение последних дней было велико; ночью постреливали, и поэтому от голода нельзя было спастись ни наяву, ни во сне. Где-то происходили стычки, но, не смотря на это, мирная жизнь все еще проходила и проезжала мимо поста, хотя взгляды у людей были направлены под ноги. Никто не здоровался, ничего не спрашивал и ничего не отвечал, стараясь быстрей обойти блокпост. Приходилось сидеть и ждать, глядя, как проезжают мимо телеги, груженые бидонами с молоком и другой незамысловатой сельской продукцией, не имея возможности даже подать вид, что на блокпосте наступил голод. А жрать хотелось все сильнее.

Хуже всего было то, что аккумулятор в радиостанции полностью разрядился, и уже не было никакой возможности связаться со "своими", чтобы уточнить, когда прибудет провиант, да и вообще - узнать, что происходит вокруг. Кто-то робко высказал мысль покинуть этот чертов кордон и пробиваться к части, но все прекрасно понимали абсурдность затеи и предпочли остаться здесь, на горной дороге. Ведь, как говориться - надежда умирает последней.

Дальше по дороге располагалось несколько селений. Дома - приземистые, основательные, с глухими железными воротами, за которыми заходились лаем невидимые собаки. Не видно было и людей, - вообще, ни живой души. Только хлопали деревянные ставни на окнах. Казалось, вот она - еда, рядом, только протяни руку, но мысль отлучиться с поста, чтобы попробовать выменять, или попросту купить ее на придорожном рынке, ни у кого не возникала. Шанс получить не то, чтобы кусок отравленного мяса, а попросту пулю в спину был очень высок. Да и менять не на что было. На патроны, как это делали зеленые новички, впервые попавшие в патруль, и горящие желанием купить травки или местного самогона от улыбчивых и очень доброжелательных стариков, не позволила бы совесть, чтобы потом мучиться от мысли, чем обернется это для русских солдат.

Старший прапорщик Дымов, начальник блокпоста расположенного в районе села Шаро-Аргун, сидел на ящике из-под снарядов и, насвистывая некий популярный мотив, пытался соорудить примитивную удочку. До командировки он являлся старшиной одной из рот богом забытого отдельного батальона, расквартированного в каком-то захолустном городке, но из-за пристрастия к "огненной воде" был сослан в эту дыру. Внизу, на дне ущелья, вдоль которого протянулась охраняемая дорога, протекала небольшая речка. Возможно, в ней водилась рыба. Может даже форель. Обитала ли она в этих местах - особо никто не задумывался, мечтали об ухе, и свято веря в обещания Дымова вернуться с уловом, помогали, как могли.

- А леску-то где возьмете, товарищ прапорщик? - давясь слюной, в предвкушении предстоящего ужина, поинтересовался сержант Кучеров.

- Настоящий солдат всегда имеет под рукой суровую нитку, - не поднимая головы, поучительно произнес тот. - В бурной реке и она сойдет. И вообще, если старший прапорщик Дымов сказал, что рыба будет - значит, она будет!

- Хотелось бы верить, - вздохнул рядовой Климов, он же Клим, наблюдая за манипуляциями старшины. Он всегда был чем-то недоволен. И сейчас, особенно. Проклиная все на свете, думал о том, каким был идиотом, поддавшись на уговоры матери "отслужить как все", и благополучно вернуться домой. Теперь, это виделось слишком далеким, а мать успела сотню раз пожалеть, о том, что выбрала такой способ воспитания "непутевого сына"

- Не ной, Клим, - бросил Кучеров. - Без тебя тошно.

Сержант, вообще, являлся уникальной личностью в группе. Уже месяц, как он должен быть гражданским человеком, красуясь перед девушками в парадной форме, попивая холодное пиво у ларька. Но, в общей суматохе, воцарившейся вокруг, про него попросту забыли. Впрочем, как и обо всех на этом посту. Странное время - странные поступки.

- Ну, вот и готово, - вскоре объявил Дымов, осматривая свою поделку. - Подайте ведро, господа! Я отправляюсь на рыбалку.

- На что ловить собрались, сударь, - резонно спросил сержант. - Думаете, при виде вашего рыболовного инструмента, добыча добровольно сдастся в плен?

- Дурак ты, Кучер, - плюнул прапорщик. - Зелен ты, и глуп. Горная рыба, как ворона, клюет на блестящее - то бишь на блесну.

- А где блесну-то возьмете?

- "Отличник боевой и политической" на моей груди - вполне подойдет. Хорош воду мутить - давайте ведро, и я - пошел.

- Удачи!