Весь этот джаз

Если десятилетие 1920-х годов не все называют «ревущими двадцатыми», то почти все согласны, что это «век джаза». Говорят, что это выражение придумал Фрэнсис Скотт Фицджеральд. И хотя оно звучало и прежде, именно Фицджеральд внедрил его в общественное сознание, в 1922 году выпустив сборник рассказов «Сказки века джаза». Джаз звучал на фоне многих знаменательных событий 1920-х годов, в особенности в Америке. Не все, впрочем, разделяли восторг по отношению к нему. Доктора предупреждали, что джаз вреден для здоровья. И правда ли, что «синкопы толкают на путь греха», как выразился один журнал? Многие так и думали. Издание Ladies’ Home Journal организовало настоящую антиджазовую кампанию. Его редакцию весьма тревожило, что джаз ответственен за падение нравов, и в дрожь бросало от этих танцевальных движений: «Все эти извивания и сластолюбивые призывы!» Журнал призывал «запретить джаз на законодательном уровне». Писатель и дипломат Генри ван Дайк называл джаз «абсолютной какофонией – разновидностью музыки, которую изобрели черти, чтобы мучить слабоумных». Но ни Ladies’ Home Journal, ни ван Дайк, родившийся в 1852 году, не могли понять духа времени. Джаз не был предназначен ни для матрон из среднего класса, ни для семидесятилетних джентльменов. То была музыка молодых, звуки послевоенного поколения – и они боготворили джаз. Уже гремели многие великие имена в его истории: Кид Ори, Сидней Беше, Коулмен Хокинс, Фэтс Уоллер. Начинали карьеру Дюк Эллингтон и Каунт Бейси. Белая публика уже получила «разбавленную» версию афроамериканского джаза, благодаря таким белым бэнд-лидерам, как Пол Уайтман. Они зачастую были более популярны, чем их чернокожие коллеги. Уайтман даже имел наглость заявлять, что благодаря его музыке джаз перестанут воспринимать как «варварские мотивы и какофонию из джунглей».

Как обычно и бывает, самое значительно событие года, связанное с джазом, практически никто не заметил.

Писатель Кевин Джексон назвал день 8 августа 1922 года, «пожалуй, самым важным днем в истории джаза». Именно тогда один молодой корнетист из Нового Орлеана сел на поезд и отправился из своего родного города в Чикаго. Звали корнетиста Луи Армстронг. Ему был всего двадцать один год, однако он уже был известен в Луизиане, в особенности популярен на речных пароходах, курсировавших по Миссисипи. Армстронга пригласили присоединиться к Creole Jazz Band Кинга Оливера. «В Чикаго я прибыл к одиннадцати часам вечера, – позже напишет Армстронг. – Я глядел во все глаза, прильнув к окну. Любой с первого взгляда бы понял, что я деревенский».

Вступив в джазовый оркестр Оливера Кинга, Армстронг вскоре освоился на новом месте. Его потрясло качество музыки, исполняемой в барах и клубах Чикаго. Он-то думал, что это Новый Орлеан – американская столица джаза! Но теперь пришлось пересмотреть свои представления: «Мне было страшно выбежать перекусить: боялся пропустить хорошие ноты», – признавался Армстронг.

В том же самом августе на Бродвее состоялась премьера «джазовой» оперы Джорджа Гершвина. И то была не «Порги и Бесс», намного более известная: ее впервые поставили в 1930-х годах. Нет, речь идет о «Блюзовом понедельнике» [15]. Опера входила в ревю «Скандалы Джорджа Уайта» 1922 года, и впервые зрители ее услышали 28 августа. Гершвину скоро исполнялось двадцать четыре года. Прежде он работал на импресарио Джорджа Уайта, а потом получил предложение написать оперу, которая потеснила бы с подмостков «Шаркай дальше», прошлогодний хит, где участвовали чернокожие артисты. Либретто для оперы Гершвина сочинил Бадди Де Сильва.

«Блюзовый понедельник» – одноактная история о том, как игрока застрелила ревнивая возлюбленная. Все персонажи в опере – афроамериканцы, однако – немыслимый по нашим временам кастинг! – все роли исполняли блэкфейсы [16]. Зрителям постановка не понравилась. На Бродвее не были готовы видеть историю двух обреченных влюбленных в декорациях Гарлема [17]. Уайт понял, что «Блюзовый понедельник» не отвечает его запросам, и снял оперу с репертуара после первого представления. Через несколько лет ее переименовали в «135-я улица», сделали переоркестровку и в концертном исполнении показали в Карнеги-холле. Но истинное ее наследие – в так называемом «симфоджазе»: «Блюзовый понедельник» проторил дорогу более поздним работам Джорджа Гершвина, таким как «Рапсодия в стиле блюз» и «Порги и Бесс».

Рейд в Инглвуде

В 1920-е годы Ку-клукс-клан в Соединенных Штатах расширял свое влияние и набирал сторонников (см. главу «Ноябрь»). И хотя наиболее могущественен он был на Глубоком Юге, поддерживали его идеи даже некоторые жители Калифорнии, где 7 августа состоялся публичный процесс над тридцатью семью его членами. Произошло это в городе Инглвуд в округе Лос-Анджелес, и причиной стали события, произошедшие несколько месяцев назад.

Клан планировал напасть на дом Фиделя Эльдуайена, где он жил с семьей: считали, что Эльдуайен – бутлегер, торгующий некачественным спиртным, от которого один человек скончался, а другой ослеп. Рейд начался неладно: выяснилось, что белых плащей на всех не хватает. Участникам приказали смастерить маски из собственных платков. Скрыв лица на скорую руку, отряд ворвался в дом Эльдуайена, связали его вместе с его братом Матиасом и стали угрожать расправой. Сосед Эльдуайена, услышав шум и увидев толпу людей с лицами, покрытыми платками, встревожился и позвонил местному констеблю Медфорду Б. Мошеру. Констебль не ответил. Он и не мог ответить, поскольку в данный момент стоял в доме Эльдуайена в одеянии клана. Тогда сосед попробовал дозвониться до городского маршала, и уже это ему удалось. На место событий прибыли двое офицеров на мотоцикле. Их встретили члены клана, потрясая оружием. Краткий обмен выстрелами – и один из членов клана упал на землю смертельно раненый. Это был Медфорд Б. Мошер. Еще двоих его сообщников настигли пули, но те оправились от ран. Они также служили в органах правопорядка.

В понедельник после рейда состоялось дознание. Дали показания обе стороны, включая местного Великого Гоблина по имени Уильям Коберн. (В Ку-клукс-клане любили подобные безумные титулы – как и слова на «к».) Коберн заявил, что в толпе, налетевшей на дом Эльдуайена, никак не могло быть клановцев. Он сам присутствовал, искал их, давал «сигнал Великого Гоблина» – и никто не откликался. Разумеется, ни следователь, ни впоследствии присяжные не нашли его показания удовлетворительными. В начале июня Коберну и еще тридцати шести его сообщникам предъявили обвинение в нападении, похищении и противоправном лишении свободы. Судебный процесс начался 7 августа и очень скоро превратился в драму: один из лидеров клана, слушая показания дочери Эльдуайена, вдруг «забился в конвульсиях». Его пришлось вынести из зала суда. Обвинение стремилось продемонстрировать, что рейд с самого начала производился без всяких законных оснований. Защита возражала, что действия клановцев были справедливо вызваны незаконной продажей спиртного. Присяжные согласились с защитой, и всех подсудимых оправдали. Фиделя и Матиаса Эльдуайенов тут же арестовали самих: их обвинили в нарушении сухого закона, установленного тремя годами ранее. Дело растянулось до февраля 1924 года, но братьев все же в конце концов оправдали.

Смерть газетного магната

Альфред Хармсворт, 1-й барон Нортклифф, умер 14 августа в возрасте пятидесяти семи лет. По словам конкурента, лорда Бевербрука, Нортклифф был «самый великий человек, когда-либо ступавший на Флит-стрит». Без сомнения, Нортклифф сделал для британской прессы больше любого своего современника. Родился он близ Дублина в 1865 году, карьеру начал журналистом, но вскоре решил, что владеть СМИ намного выгоднее, чем писать для них. Едва ему исполнилось двадцать, Нортклифф вместе с братом основал еженедельную газету Answers to Correspondents. В 1890-х годах он купил Evening News, стоявшую на пороге банкротства, и превратил ее в преуспевающее издание. Нортклифф использовал приемы, на то время новаторские: броские заголовки, изобретательно использованные иллюстрации. В 1896 году он основал Daily Mail: она по-прежнему издается в «Нортклифф-хауз» в Кенсингтоне. Премьер-министр лорд Солсбери вначале не оценил издание: «Планктон сделал газету для планктона». Однако тиражи Mail очень скоро взлетели до небес, а Хармсворт только расширил свою пышно разрастающуюся империю, в 1903 году основав Daily Mirror. Через пять лет он окончательно вошел в истеблишмент – купил The Times. Параллельно с этим Хармсворт основал Amalgamated Press – этот издательский дом еще станет крупнейшим в мире. Он выпускал разнообразные издания: от журнала Comic Cuts (слоган: «Смешно, а не вульгарно!») до комиксов Film Fun и журналов для школьников, например The Magnet, где родился персонаж Билли Бантер. Издания Хармсворта стоили дешево и, появившись, положили конец популярнейшему медиа-феномену Викторианской эпохи – «Ужасам по пенни». Как выразился А. А. Милн, Хармсворт убил «Грошовые ужасы», «попросту заменив их смешными ужастиками подешевле». В последние годы и физическое, и ментальное здоровье Нортклиффа подводило его. Он слишком много работал и, как некоторые говорили, страдал сифилисом. У него началась паранойя: ему все время казалось, что его хотят убить. Однажды Нортклифф сказал редактору The Times, что в него только что пытались выстрелить, – на самом деле это жалюзи стучали об оконное стекло. Последние дни Нортклифф провел на попечении частных сиделок. Он то сулил им золотые горы за их работу, то угрожал расправой, если те не выполняли его капризов.

Лоуренс Аравийский —

летчик британских ВВС

30 августа 1922 года в призывном пункте Королевских военно-воздушных сил на Генриетта-стрит в лондонском Ковент-Гардене появился человек. Он назвался Джоном Хьюмом Россом. Медосмотр его был неудовлетворительный, свидетельства о рождении у него не оказалось. Начальник пункта был не в восторге от этого человека – «худого, бледного парнишки», как после он напишет: «Что-то в нем было такое странное, почти нахальное: мне он сразу не понравился». Он был бы рад отказать пришельцу, но не мог. Начальник пункта получил приказ зачислить этого человека в авиацию: пришлось отказаться от желания выставить его за дверь. У Джона Хьюма Росса были влиятельные друзья.

На самом деле под личиной Росса скрывался Томас Эдвард Лоуренс. Почти вся страна знала его как Лоуренса Аравийского. Несколько лет прошло с его последних приключений на Первой мировой войне: тогда Лоуренс сражался на стороне арабов-мятежников против союзника Германии – Оттоманской империи. И вот снова Лоуренс, как выразился один его друг, мастерски попадал «в огни рампы». Он и жаждал внимания, и на словах презирал его. К 1922 году слава его стала чересчур ошеломительна, и Лоуренс захотел исчезнуть со сцены. Он решил, что лучше всего будет вступить в Королевские ВВС простым пилотом. И у него было немало знакомых, готовых замолвить за него словечко. Офицер из Ковент-Гардена пожаловался было начальству, что такое нарушение правил попросту недопустимо, и ему ответили: «Ты поосторожнее. Этот человек – Лоуренс Аравийский. Живо его записывай, а то огребешь неприятности». Впрочем, и этого офицера не миновала слава. Звали его У. Э. Джонс, и через десять лет он создаст Бигглза – пилота и искателя приключений, персонажа многочисленных книг, выходивших плоть до 1960-х.

Рядовой Королевских ВВС второго класса Джон Росс отправился в учебную часть в Аксбридже. Через несколько месяцев его отправили учиться фотографии в Фарнборо. Некоторое – весьма недолгое – время он прилежно учился. «По нему никак нельзя было сказать, что он – один из самых потрясающих пилотов в ВВС», – вспоминал один офицер из Фарнборо. Однако вскоре Лоуренса вывели на чистую воду. Пресса уже шла по его следу. 22 декабря 1922 года Daily Express ошибочно передала, что он пошел в армию рядовым. Другие газеты раскопали правду, и две последующие недели журналисты осаждали Фарнборо. Никто не мог поверить, что Лоуренс попросту хочет укрыться от мира, и подозревали в его действиях двойное дно. «Должно быть, этот неутомимый охотник до знания хочет научиться в ВВС чему-то особенному, – уверенно заявляла News of the World. — Либо же он хочет отправиться куда-то, куда полетят наши самолеты». Общественное внимание заставило Лоуренса покинуть Королевскую авиацию и вступить в танковую часть под фамилией Шоу. Это его совершенно не устраивало, и он призывал друзей из ВВС принять его обратно. В конце концов в 1925 году это устроили, и Лоуренс Аравийский стал пилотом Т. Е. Шоу. Через десять лет, вскоре после истечения срока службы, Лоуренс-Шоу не справился с управлением мотоциклом и попал в аварию. Его перебросило через руль, он получил серьезные травмы и через шесть дней скончался.

Аль Капоне под арестом

Ранним утром 13 августа двадцатитрехлетней Альфонсе Капоне по прозвищу «Аль» гнал по чикагской Норт-Уобаш-авеню. Он изрядно выпил, поэтому в какой-то момент не справился с управлением и врезался в припаркованное такси. Капоне не пострадал. Выбравшись из разбитого автомобиля, он вытащил револьвер, угрожая застрелить водителя такси – Фреда Краузе. Пьяный Капоне, быть может, решил, что Краузе – бандит-конкурент и хочет убить его. Конечно, таксист всего лишь мирно сидел у себя в машине, когда Капоне врезался в нее. Не успокаиваясь, гангстер наставил пистолет и на потрясенных свидетелей. Кондуктор трамвая, проезжавшего мимо, храбро обратился к Капоне, советуя убрать оружие. Его четко и ясно попросили заткнуться и убираться к дьяволу. Вскоре приехала полиция – а Капоне уже размахивал значком помощника шерифа, которым обзавелся неизвестным образом. Он заявлял, что значок дает ему иммунитет, но полицейские все равно арестовали его. Краузе, пострадавшего при столкновении, увезли на «скорой».