Сандро вздыхает. — Я не знаю, парень. Ты не такой, как раньше.
— Конечно, я другой. Я должен быть таким, не так ли? Я же теперь чертов гражданский.
Прямо как мой бесполезный, кусок дерьма, отец.
— Я не это имел в виду.
— Тогда что ты имеешь в виду?
Он сжимает челюсть.
— Ты всегда был жизнерадостным парнем. Но последние несколько недель… Ты постоянно злишься. В твоей голове все еще идет борьба с этим, не так ли?
Я засовываю руку в карман джинсов и нащупываю запонки. Сталь прохладна на моей ладони.
Я чертовски зол. Я не должен был закончить так. Мне не хватает острых ощущений прежней жизни. Я скучаю по опасности, возбуждению и силе.
Прошло четыре месяца с тех пор, как мы покинули Нью-Йорк, и можно было бы подумать, что я уже привык к новой нормальной жизни, но с каждой неделей становится только тяжелее.
— Я знаю, что это было непросто, — говорит Сандро. — Но ты стойкий ублюдок. Я знаю, что ты такой. С тех пор как вы с Рафом взяли меня под свое крыло, я стал равняться на тебя.
Его слова проникают прямо в меня. Я смотрю на него и вспоминаю, как он без раздумий согласился поехать со мной сюда.
Я обязан перед ним продолжать пытаться принять эту новую жизнь. И, по крайней мере, я обязан не делать ничего, что может поставить под угрозу наш бизнес.
Я киваю. — Хорошо.
— Если ты когда-нибудь захочешь поговорить…
— Я понял тебя. Давай двигаться дальше.
Он долго смотрит на меня, явно волнуясь, и я ненавижу, когда он беспокоиться обо мне.
Сандро жестом показывает на упаковку с шестью бутылками, которую он принес. — Хочешь пива?
Обычно я говорю «да», но сегодня я не в настроении. — Не совсем. Длинный день. Можешь завезти мусор, который у меня на улице, на свалку?