Когда она жаждет

— Хорошо. — Его губы касаются моей шеи. — Я хочу, чтобы все в этом ресторане знали, что ты моя, Солнышко.

Мои глаза трепещут, и я сдаюсь.

Это не потому, что мне нравится чувствовать его под собой. И уж точно не потому, что я взволнована и в то же время так ужасно возбуждена, что мне хочется кричать.

Люди смотрят на нас, так что мы вполне можем изображать влюбленных, верно?

Я смотрю, как он накручивает спагетти на вилку и подносит их к моим губам, и открываю рот, словно впадая в какой-то транс.

Господи. Когда это я стала такой женщиной, которая позволяет какому-то мужчине кормить ее?

Но Роуэн не просто какой-то мужчина. Я начинаю думать, что контроль над разумом — один из его многочисленных талантов, потому что как еще объяснить, что ему удалось так глубоко проникнуть под мою кожу?

— Кстати, как твоя спина? — спрашивает Роуэн. Он откладывает вилку и проводит пальцами по моему позвоночнику, останавливаясь на том месте, которое он массировал несколько дней назад.

— Лучше.

Он потирает круг большим пальцем, и я чувствую отголосок его прикосновения в другом месте. Моя кожа гудит с тех пор, как он притянул меня к себе, и все вокруг стало более чувствительным, чем обычно.

Когда он проводит еще один круг, на этот раз сильнее, я делаю самую постыдную вещь.

Я хнычу.

— Черт возьми, — хриплым голосом бормочет Роуэн рядом с моим ухом.

Одно это слово убивает меня. В трусиках собирается влага. Я вся горю, все мое тело словно только что бросили в ад.

Вот и все. Мне нужно слезть с его колен.

И я это делаю. Или, по крайней мере, пытаюсь. Когда я сдвигаюсь вперед, чтобы встать на ноги, моя задница задевает что-то твердое и тревожно большое в его джинсах.

Это его…

Я замираю.

Роуэн выдыхает низкий, напряженный вздох. Он обхватывает ладонями мою талию, поднимает меня с себя и помогает мне вернуться в кресло.

Он проводит взволнованной рукой по волосам. Заметив, как я смотрю на него, он дергает за воротник. — Что?