Это выдохнула Ира, в голосе которой было столько всего, что даже тон и оттенки эмоций сбивали с ног. Но Герману хватило с головой и того, что подкинуло разбушевавшееся воображение. С Нино и Алиной случилось что-то страшное. А виноват в этом только он, потому что именно его присутствие в их жизнях привело к неминуемому. Как привело когда-то к тому дерьму, из которого Оля не выбралась живой.
- Они гуляли в парке, где и обычно…
- Так.
- А потом я потерял их из виду, там сегодня целое столпотворение.
- Так…
- Осталась только коляска.
- В каком смысле, осталась только коляска?
- Вот так. Она стояла чуть поодаль… ну там, где выход к педагогическому училищу, помните?
- А Нино и Алина?
- Их нет.
Пока Ира проводила свой допрос, Ильинский судорожно набирал номер Нино, уже зная, что она не ответит. Страха больше не было, или так только казалось Герману. Ему на смену пришло то, чему было лишь одно название - омертвение. Как будто и душа, да и он сам умерли, и теперь вместо некогда живого Германа Ильинского была пустая оболочка. Так было правильнее. Это оставляло больше шансов на то, что он не натворит какой-нибудь херни, оставаясь в относительно здравом рассудке.
- Что значит, их нет, Ян? - Голос Иры зазвенел, в нём отчётливо промелькнули нотки ужаса и отчаяния. Всего того, что сейчас Ильинский допускать в эту ситуацию не хотел.
- Хватит, - выдавил он из себя хрипло, поднимаясь из-за стола. - Хватит эти истерики разводить. Поехали.
И просто вышел из кабинета.
По дороге набрал номер того, кто мог помочь. Никаких ментов, ничего такого. Достаточно было и того, что Ян сообразил оставить всё в парке так, как и обнаружил двадцать минут назад. Двадцать грёбаных минут, а Герману уже казалось, что прошла целая вечность. Приходилось раз за разом отмахиваться от картинок, настойчиво появляющихся в воображении. Где сейчас его девочки? Что с ними происходит прямо в эту самую секунду? Испугалась ли Нино? Плачет ли Алина?
- Так, здесь всё придётся оцепить так или иначе, - раздался голос Володарского Бориса Николаевича, подполковника милиции в отставке, куда он добровольно ушёл, когда ещё не было попыток закосить под запад. - Привет. Ну, рассказывай подробнее.
- Привет. Это к Яну, он в курсе полном, - процедил Герман. - И делай всё так, как считаешь нужным.
Он отошёл в сторону, взял трясущимися пальцами сигарету и закурил. Втянул дым так глубоко, что даже голова «поехала». Напиться бы сейчас… хотя, нет. Это последнее, что он станет делать. Нажираться до фиолетовых соплей в то время, как его девочки непонятно где и с кем.
- У тебя предположения есть, кто это мог быть? - обратился к нему Володарский, который внимательно выслушал Яна и подошёл к Герману. К их беседе Ильинский не прислушивался, и как оказалось, зря. - Тот тип, который недавно возле Нино крутился, не знаешь кто это мог быть?
У Германа даже дым в горле застрял. Какой, мать его, тип?