И люди. Десятки и десятки людей. Может, даже сотни. И все эти люди были такими разными! Конечно, не всякий может отличить тюленебоя от скьёльдунга, но уж точно легко увидеть, если у человека в роду был южанин.
Эти же люди отличались друг от друга, может даже больше! Совсем разные лица, цвет волос, глаз! Такая разная одежда! Хродвальд подумал, что живя тут, уйдет не меньше чем три дня, чтобы со всеми перезнакомиться. Да и как же тогда запомнить все имена?
Примерно между портом и главной площадью Хродвальд так устал от мельтешения таких разных людей вокруг, и множества диковинок, что перестал замечать и понимать происходящее. Дальше он помнил лишь урывками.
— Вот! Вот о чем я говорил тебе! Камни в грязи! — говорил Клепп, показывая на землю большой центральной площади, которая, словно стена, была заложена камнем.
— Они строят дома на домах! — восторгался Айвен, видя второй и даже третий ряд окон в огромных каменных махинах, стоящих вдоль улиц.
В самый большой из них, дом Светы, пустили лишь Торвальда и ярлов. Хродвальд не пошел, оставшись за массивными воротами. Те северяне что остались на улице, растерянно озирались вокруг. И тут Клепп показал на деревянные дощечки, висящие вдоль одной из улиц. На дощечках были изображены различные предметы.
— Торговцы! — сказал Клепп.
И они пошли туда. В тесных, заваленных диковинным добром лавках, Хродвальд смог немного отдышаться и прийти в себя. А может, его безмерное удивление отступало под напором другого, яркого и сильного чувства. Это чувство заставляла молодого ярла цепко смотреть по сторонам, запоминать детали, и не отнимать руки с рукояти меча. Едкая и тягучая алчность заполняла грудь ярла.
В одной лавке Айвен купил побрякушки для дочери. Щетки и полированный кусок железа, в красивой оправе. Для расчесывания волос. Как будто вырезанного из ольхи гребня не достаточно. Иотдал он за это цену трех овец!
В другой лавке, Клепп и Алкина оставили шесть серебряных монет в обмен на нелепые кожаные сумки и ремни. Хродвальд тоже взял с собой несколько монет, но он знал что может купить на них кучу зерна, и не торопился их тратить. Пока не увидел красные сапоги с загнутыми носами. Ничего и никогда не видел Хродвальд в своей жизни прекраснее. Обитые изнутри невиданной тканью, расшитые поверху изысканными узорами и с бронзовыми украшениями на носках и боках! Монет на них у ярла не хватило, но Клепп, не хуже Торвальда вступил в торгашом в спор, и вскоре сбил цену до приемлемой. Торговец даже дал ярлу новые обмотки.
Хродвальд надел новые сапоги, и только в этот момент понял, что же такое, счастье.
Деньги у них кончились, и они еще немного послонялись по торговцам. Но скоро Хродвальд устал видеть вещи, которые ему не принадлежали, и велел всем идти обратно.
Из дома короля никто пока не вышел, а сидеть на грязной земле в его тени, как делали многие из сопровождающих, было скучно. И тогда Клепп заговорил с охранниками. Сначала никто ему не отвечал, но все же один, нехотя, начал разговор. Клепп долго восторгался Утрукум Великим, после чего немедленно поинтересовался у воина, какой у них бог. И тот ответил “с такими вопросами иди в дом бога”.
Клепп пытался разузнать подробности, но подошел хмурый старшина воинов, и велел ему, раз уж тот так хочет узнать, последовать совету, и спросить там.
Хродвальд решил, что посмотреть на дом чужого дома тоже будет интересно. Они долго шли через тесные кривые улочки, перепрыгивая через ручейки нечистот, преодолели высокий полукруглый деревянные мост, над вонючей от отходов речкой. Река могла бы выглядеть отвратно, но к счастью, её загаженную поверхность почти не было видно за снующими по ней маленькими лодками. Преодолев еще несколько кривых улиц, они наконец дошли до дома бога.
Это здание было большим и мрачным.
Но ворота его были распахнуты, и в них входили и выходили люди. Решив, что так делать можно, Хродвальд со своими людьми, и несколько присоединившихся к ним северян, вошли внутрь. Внутри было неожиданно светло. Конечно не как под чистым небом, но длинные и высокие окна в каменных стенах давали куда больше света, чем отдушины в длинных домах и чертогах Брагги. Настолько много, что тут почти не было факелов.
Дорогу им преградил человек, похожий на раба, в очень странном платье. Хродвальд почти не понимал его диалект, и уже хотел ударит наглеца, но ярла придержал Клепп. Используя кость Брагги, он смог объяснится с ним.
— Это служитель храма. Он лишь говорит, что тут нельзя трогать ничего, ибо это место священно.
Пообещав ничего не трогать, северяне разошлись по сторонам, разглядывая диковинные картины на стенах. Такие большие, что они могли бы послужить парусами, эти картины были сделаны из ткани, и расшиты фигурками людей и чудовищ. То что это сюжеты из местных саг, Хродвальд понял и без подсказок.