Затем он многозначительно посмотрел на Ричарда.
– Я, в свою очередь, все еще не понимаю, откуда взялись какие-либо сомнения по поводу смерти месье Корбо. Он был очень стар…
– Сто два года, – перебил комиссара Ричард, понимая, что раз за разом зачем-то повторяет возраст старика.
– Да, сто два года. И он, судя по всему, перевернул стол, а это стресс, который неизбежно на нем должен был сказаться! – Лапьер хлопнул рукой по стойке и чуть не повторил промашку месье Корбо.
– Тю! – высказала решительное несогласие мадам Таблье. – Да чтоб старик Антуан Корбо и нервничал? Полная чушь.
Все уставились на мадам.
– Всем известно, что Антуан Корбо ни из-за чего не переживал. Он был холоден как лед.
– Что вам об этом известно, мадам? – нехотя заинтересовался полицейский.
– Корбо принадлежал к Maquisards…[14]
– Французское сельское сопротивление.
Ричард, разумеется, о них слышал и видел множество скромных посвященных им табличек, разбросанных по округе.
– В августе за ним и остальными, моим отцом в том числе, пришли эсэсовцы. Валансе был сожжен.
Ричард никогда не слышал, чтобы мадам Таблье рассказывала о своей семье.
– Они сбежали. Но не все. – Она поднялась и шмыгнула носом. – Что ж, от разговоров окна чище не станут, верно?
И вышла из гостиной.
– Но это, конечно, не значит, что он не был нездоров. – Лапьер оказался тронут, как и остальные, но говорил по существу. – И что еще хуже, прошу прощения, но из-за того, что я проявил интерес к этому бедняге, меня попросили сегодня поприсутствовать на пресс-конференции! Даже не попросили, а приказали!
Все уставились на комиссара, не понимая, в чем же тут проблема.
– А я должен был участвовать в соревнованиях по рыбной ловле! – Лапьер уставился на Ричарда и Валери, пытаясь понять, прониклись ли они его трагедией. Но они не прониклись. – На этой пресс-конференции от меня ждут объявления. Не знаю о чем. Но могу лишь надеяться, что все пройдет гладко и я быстро уеду.
Он помедлил и отпил из чашки.
– Слышал, для этих целей появился новый сотрудник по связям с общественностью.