– Она была содержанкой, куртизанкой. Не только при Талейране, но и при других влиятельных, богатых мужчинах. – Фридман вздохнул. – Прекрасно понимаю ее чувства. Черт, забыл стаканы.
На мгновение Ричарду показалось, будто продюсер вот-вот начнет хлестать коньяк прямиком из бутылки.
– Вот, подержи, – буркнул Фридман и снова скрылся за дверями.
– Значит, вы не захотели оставаться с актерами и командой? – поинтересовался Ричард, когда продюсер вернулся в сад.
Фридман тяжело опустился на низкую кирпичную стену и затянулся сигарой.
– Да. Я пасу их, как овчарка, днем, и, если я действительно нужен, решаю вопросы. Но мне нужно и личное время. Даже капитану иногда приходится запереться в своей каюте.
У Ричарда сложилось отчетливое впечатление, что Фридман – депрессивный пьяница, склонный костерить мир, пока этот самый мир не видит. Ричард отнесся к этому с большим сочувствием. Он сел рядом с Фридманом, и тот наплюхал ему в стакан примерно пятьдесят евро первоклассного коньяка.
– Но есть и светлая сторона, – начал Ричард. – Тайрон Пауэр скончался, когда «Соломона и царицу Савскую» отсняли только на три четверти, но кассу все равно собрали!
Фридман повернулся к Ричарду, внимательно всмотрелся в его лицо.
– А ты знаешь свое дело, – наконец заключил продюсер, впечатленный.
– Ну, я историк кино, – ответил Ричард, – даже целый доктор кинематографических наук.
Обычно он это скрывал, но коньяк обладал исключительным свойством развязывать язык.
– Правда, что ли? – Фридман переварил услышанное. – А по-французски говоришь?
– Oui[12].
Фридман поскреб легкую щетину и положил руку Ричарду на плечо.
– Ричард, – произнес он, – я повышаю тебя в должности.
В голове Эйнсворта тут же завелась тревожная сирена. Что же он опять натворил?
– Сможешь завтра пообщаться с прессой? Парни за океаном впечатлятся, что у нас тут с прессой работает настоящий ученый. Очень впечатлятся.
Ричард не знал, что сказать. Ну, вернее, знал и хотел сказать «черта с два, спасибо вам большое». Однако перед ним стоял выбор: или общаться с журналистами, или проводить ночи в дуэлях с хищным павлином.
– Ну… – протянул Ричард, все еще взвешивая ставки.