— Они в безопасности в моем доме.
— Пожалуйста, Хлоя. — Она близка к слезам, а я близка к тому, чтобы уступить. Это происходит каждый раз. Она знает, что на меня действует. — Пожалуйста.
— Я дала тебе тысячи долларов, чтобы помочь тебе, а ты только и делаешь, что тратишь их на выпивку и заботишься о своих парнях-бездельниках. Больше ничего.
— Моим детям нужно есть, — ворчит она, проводя пальцами по своим жирным волосам.
— Тогда я буду покупать им еду.
— Им нужно тепло и электричество.
— У меня дома есть и то, и другое. Они могут жить у меня.
— А как же я, а? Тебя не волнует, что мне холодно и голодно?
— Если тебе нужно спать в моей свободной спальне, ты можешь, но ты будешь держать себя в руках. Никаких наркотиков. Никакого Роджера. Будут правила. — Я закрыла глаза в ужасе. Нянчиться с Клаудией сложнее, чем с Треем и Глорией.
— Я не хочу жить с тобой, — огрызается она.
Я фиксирую свой взгляд на ней.
— Это было не дружеское приглашение. Это было отчаянное предложение.
Она вскакивает со стула и тычет пальцем в мою сторону.
— Пошла ты, Хлоя! Пошла ты! Жди, что не увидишь детей на этой неделе или вообще никогда!
Мое кровяное давление повышается с каждой секундой нашего разговора.
— Не заставляй детей страдать от обиды и не лишай их жизни, которую мы хотели, когда были детьми.
Она проводит рукой по груди.
— Ты хочешь сказать, что ты была бы лучшей матерью для них?
Я потираю лоб.