Тревожный сон. Пастух и пастушка

Великая книга о Великой войне, созданная очевидцем и участником событий. Лишь спустя 55 лет, в период подведения итогов жизни, выдающийся писатель Виктор Астафьев смог полностью освободиться от страхов, иллюзий, комплексов и мифов, связанных с той войной, и поведал о ней правду. Это можно рассматривать как художественный итог свидетельских рассказов о войне.

В повести «Васюткино озеро» Виктор Астафьев рассказывает о жизни людей в одной из множества деревень, расположенных вдоль могучей реки Енисей. Большинство мужчин, включая отца Васютки, занимались рыбалкой и проводили месяцы в рыбацких избушках у реки во время ловли. Григорий Афанасьевич, отец Васютки, был руководителем рыбацкой группы и часто брал сына с собой. Школьная литература 5-6 класс.

Миша Володькин, Петя Железкин, оба из города Канска, и я были назначены на работу на станцию Базаиху, третью по счету станцию, если двигаться на восток от Красноярска, которая, кстати, не имеет отношения к одноименному поселку. В настоящее время город объединил в себе и поселок Базаиха, и станцию Базаиху. Раньше станция имела девять путей, маленький желтый вокзал, утопающий в земле, и несколько домиков, разбросанных вокруг, среди которых полутораэтажный блок-пост выглядел не только самым высоким, но и самым значительным сооружением — он одиноко располагался под крутыми голыми склонами.

Рассказ неплохой, он учит важным жизненным урокам. Запомнился момент с лесорубом, который погибает, и людям на него совершенно наплевать: лишь бы он скорее «коньки отбросил», чтобы не мучиться самому и не причинять страданий другим. Именно так и происходит в жизни: мы заботимся только о себе, а то, что происходит вокруг, нас не волнует. Это как-то очень пугает!

Рассказ о рыбалке на реке таежной Опарихе, притоке Енисея. Рассказ Капля — из книги «Царь-рыба» Я редко наведываюсь на родину по своей воле и желанию. Чаще туда зовут на похороны и поминки — много родных, друзей и знакомых. Это хорошо: за жизнь получаешь и отдаешь много любви, но, увы, приходит время, когда близкие начинают уходить, как старые сосны в бору, с тяжелым хрустом и долгим вздохом... Тем не менее, мне доводилось бывать на Енисее и без печальных телеграмм, слушая не только причитания. Бывали счастливые моменты и ночи у костра на берегу реки, сверкающей огнями бакенов, отражающимися в золотых каплях звезд; слушал не только плеск волн, шум ветра и гул тайги, но и неспешные рассказы людей у костра, которые в этот момент становились особенно открытыми. Эти рассказы, откровения и воспоминания продолжались до темноты, а порой и до утра, когда спокойный свет поднимался за дальними перевалами, пока из ниоткуда не появлялись липкие туманы, и слова становились вязкими, тяжелыми, язык неповоротливым, огонек угасал, и природа обретала ту долгожданную мирную тишину, когда слышно лишь невинное дыхание жизни. В такие моменты словно остаешься один на один с природой и, с легкой боязнью, ощущаешь радость доверия всему, что тебя окружает. Невольно расслабляешься, как лист или травинка под росой, засыпаешь легко и крепко, и, уходя в сон до первого луча или пробуждающего птичьего щебетания у летней воды, хранящей тепло, улыбаешься давно забытым ощущениям — так было просто и свободно, когда память еще не была перегружена воспоминаниями, и ты едва ли помнил себя, только чувствовал мир вокруг, привыкал к нему глазами, а корни жизни крепко держали тебя, словно тот самый лист, каким ты сейчас ощущаешь себя в редкие минуты душевного покоя...