Кирилл Кучеров

Шабаш только что завершился, но в винном погребе Айзика Рубинштейна уже было так многолюдно, что опоздавшие гости не могли найти, где сесть, и пили, стоя у чужих столиков. Сквозь туман испарений, выдыхаемых толпой, и синие слоистые облака табачного дыма огни висячих ламп выглядели желтыми, расплывчатыми пятнами, а на каменных ноздреватых сводах погреба блестела каплями сырость. Два прислужника в черных передниках и кожаных нарукавниках едва успевали разносить по столам мутное бессарабское вино, которое сам Рубинштейн, стоя за прилавком, наливал из двух больших бочек в графины…